Читаем Преподобный Серафим полностью

«Согрешил я, Господи, согрешил душой и телом, словом, умом, делом и помышлением и всеми моими чувствами: зрением, слухом, обонянием, вкусом, осязанием, волею или неволею, ведением или неведением».

И за сим читал разрешительную молитву, каковую читает священник на исповеди:

«Господь и Бог наш Иисус Христос, благодатию и щедротами Своего Человеколюбия да простит ти, чадо, вся согрешения твоя, и аз, недостойный иерей, властию мне данной, прощаю и разрешаю тя от всех грехов твоих воимя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь».

Помазывал он чело елеем из лампады и, целуя в уста приходившего к нему, говорил всегда:

– Христос Воскресе, – и за сим давал прикладываться к иконе Божией Матери.

С самыми тяжкими духовными и житейскими затруднениями приходили к нему. Он был близок ко всей жизни, не гнушался нашими слабостями и житейскими заботами и скорбями. В житии рассказываются трогательнейшие случаи таких к нему обращений с житейской нуждой. Однажды прибежал к преподобному простой крестьянин с шапкой в руке, с растрепанными волосами и упал в ноги преподобному:

– Батюшка, у меня лошадь украли, я теперь совсем нищий не знаю, чем кормить буду семью. А говорят, ты угадываешь.

Преподобный Серафим ласково взял его за голову и, приложив к своей голове, сказал:

– Огради себя молчанием и поспеши в такое-то село (назвал село). Когда будешь подходить к нему, свороти с дороги вправо и пройди задами четыре дома, там увидишь ты калиточку, войти в нее, отвяжи свою лошадь от колоды и выведи молча.

Все так и исполнил и получил крестьянин свою лошадь.

Прежде чем нам перейти к рассмотрению самого основного делания преподобного Серафима в этот период его жизни, разумею заботы его о Дивеевской обители, – нам надобно рассмотреть отношение его к семье Мантурова и Мотовилову. Мантуров был богатый помещик. Он захворал тяжкой болезнью и был почти при смерти, уже начали выпадать у него от разложения кости из ноги. В таком состоянии крайнего изнеможения он приехал в Саровскую пустынь к преподобному Серафиму. Преподобный Серафим встретил его словами:

– Что, пожаловал посмотреть на убогого Серафима?

Мантуров со слезами стал просить его об исцелении. Тогда преподобный Серафим спросил его:

– Веруешь ли ты в Бога?

И повторил это три раза.

– Веруешь ли ты в Бога? Веруешь ли ты в Бога? Веруешь ли ты в Бога?

И ответил ему болящий Мантуров:

– Верую, верую.

– Радость моя, – сказал ему тогда преподобный…[1]


Во Имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Не похоже ли наше отношение ко всему, что связано с жизнью преподобного Серафима, на некие воспоминания наши о нем, как будто мы рассматриваем не житие его, а вспоминали то, что видели своими глазами?

Это то же чувство, которое испытывают решительно все, побывавшие сами в Саровской пустыне. Не верится, что преподобный Серафим жил сто лет тому назад.

Когда идешь по дороге от монастыря в дальнюю пустынь, проходишь источник или место, где на камне молился преподобный Серафим, то кажется тебе, что ты посещаешь места, совсем недавно освященные благодатной его жизнью, таким  близким, совсем близким кажется тебе преподобный Серафим.

Отсюда и в нашем рассмотрении жизни его эта потребность подольше остановиться и поподробнее рассмотреть отдельные факты, наиболее значительные в жизни преподобного Серафима.

В прошлую беседу нашу мною было сказано, что прежде чем нам перейти к рассмотрению отношения преподобного Серафима к Дивеевской обители, мы должны подробно рассмотреть его отношения к Мантуровым и Мотовилову.

О Мантуровых мы говорили в прошлый раз. Ныне переходим к Мотовилову. Как знакомство и начало отношения к Мантуровым связано с исцелением от болезни, так же связано с исцелением начало и этих, более внутренних, отношений с Мотовиловым.

Мотовилов о своей болезни говорит так:

«За год до пожалования мне заповеди о служении Божией Матери при Дивеевской обители, великий старец Серафим исцелил меня от тяжких, неимоверно великих ревматических и других болезней с расслаблением всего тела и отнятием ног, скорченных и в коленках распухших, и с язвами пролежней на спине и боках, коими страдал неисцельно более трех лет.

1831 года 9 сентября батюшка отец Серафим одним словом исцелил меня от всех болезней».

Преподобный Серафим исцелил Мотовилова. Для нас, почитающих преподобного Серафима и ведающих о его чудесах, это так же естественно, как сказать о человеке, умеющем говорить, что он сказал слово. Но рассмотрим подробно, как все это произошло, дабы нам воскресить перед собой живой образ преподобного Серафима.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука