Прерванная жизнь

У меня есть одно неоспоримое доказательство: графа «Время приема в отделение», заполненная медсестрой в приемной карточке. С ее помощью я могу восстановить всю картину событий. Там написано «13:30».

Я уже говорила, что рано вышла из дома. Но для меня «рано» могло означать хоть девять утра. К тому времени граница между днем и ночью для меня начала стираться, врач докопался и до этого.

Я говорила, что, когда я приехала к нему, не было и восьми, но, похоже, тут я тоже ошиблась.

Будем считать, что вышла я из дома в восемь, потратила час на дорогу и в девять была у врача. Прибавим двадцать минут на сам прием, и получится двадцать минут десятого.

А теперь давайте перенесемся к поездке на такси. Дорога из Ньютона в Белмонт занимает около получаса. Помню, что минут пятнадцать я просидела в административном корпусе, прежде чем подписать согласие на госпитализацию. Добавьте еще пятнадцать минут всяких бюрократических проволочек, прежде чем я встретилась с сестрой, которая заполнила приемную карточку. В итоге получается час, то есть в больницу я приехала в половине первого.

Ну вот, между девятью двадцатью и половиной первого как раз три часа и прошло.

Только я все равно считаю, что права. Насчет того, что действительно важно, я права.

Но верите вы сейчас ему.

Не спешите с выводами. У меня есть еще одно доказательство. А именно – лист госпитализации. Его заполнил врач, который курировал меня и который, судя по всему, изучил мою медицинскую историю еще до того, как я добралась до той сестры. В правом верхнем углу есть графа «Время госпитализации», и там написано «11:30».

Давайте еще раз восстановим все события.

Отнимем полчаса, которые ушли на ожидание и бюрократические проволочки, получается одиннадцать утра. Еще полчаса заняла поездка на такси из Ньютона в Бельмонт. Получаем половину одиннадцатого. Теперь отнимем еще час, в течение которого врач названивал в больницу и моим родителям, получаем половину десятого. Если исходить из того, что я выехала из дома в восемь и приехала на прием к девяти, то получается, что весь наш с ним разговор занял полчаса.

Ну вот, получается, между девятью и половиной десятого как раз полчаса и прошло. Препираться из-за лишних десяти минут я не стану.

Теперь вы верите мне.

Скорость и вязкость

Безумие бывает двух видов: быстрое и медленное.

Речь идет не о том, насколько быстро человек сходит с ума или о том, как болезнь протекает. Я говорю о сущности безумия, о буднях человека, который двинулся головой.

Названий существует много: депрессия, кататония, мания, возбужденное состояние, нервозность. Но они мало что объясняют.

Главное качество медленной формы – это вязкость.

Все вокруг обращается в вязкую массу. Восприятие притупляется, тоже становится вязким. Время движется медленно, потихоньку просачиваясь по капле сквозь забитый фильтр притупившегося восприятия. Температура тела падает. Пульс вялый. Иммунная система в полудреме. Твое онемелое тело тебе противно. Даже рефлексы притупляются: когда врач бьет молоточком под коленную чашечку, кажется, что у ноги нет никакого желания куда-то дергаться и выводить себя из ступора.

Вязкость проявляется даже на клеточном уровне. Равно как и скорость.

В отличие от клеточной комы, которая характерна для вязкости, скорость наделяет каждый тромбоцит, каждое мышечное волоконце собственным разумом, возможностью понимать собственное поведение и самостоятельно на него реагировать. Восприятие становится слишком острым, и помимо избытка восприятия появляется еще и избыток мыслей об избытке восприятия, а также о самом факте возможности восприятия. Пищеварение может убить! Ну то есть безостановочные размышления о подробностях происходящего в организме процесса пищеварения могут привести к истощению, которое в свою очередь может привести к смерти. А ведь пищеварение – это всего лишь фоновый непроизвольный процесс, он не идет ни в какое сравнение с процессом мыслительным, с которым вообще труба.

Возьмем мысль, любую, не имеет ни малейшего значения какую. «Я устала сидеть перед дежуркой медсестер» – вот, пожалуйста, совершенно здравая мысль. Но вот что делает с подобной мыслью скорость.

В первую очередь надо разбить предложение на части: «Я устала» – ты вот именно устала? Или тебя клонит в сон? Теперь надо проверить все части своего тела на предмет сонливости, и, пока это делаешь, в твоей голове беспрестанно мелькают картинки про сонливость: опускающаяся на подушку голова, опустившаяся на подушку голова, персонажи знакомых с детства колыбельных, малыш Немо протирает глаза ото сна, морское чудище из того же мультфильма. Ой, морское чудище. Если повезет, ты не станешь зацикливаться на морском чудище и продолжишь думать о сонливости. Ты думала про подушку, теперь вспоминаешь, как болела свинкой в пятилетнем возрасте, каково было ложиться раздувшейся щекой на подушку, боль при сглатывании… Так, хватит. Вернись к сонливости.