Преступление и наказание, Часть 6, Эпилог

Svidrigailov took out the revolver and cocked it.	Свидригайлов вынул револьвер и взвел курок.
Achilles raised his eyebrows.	Ахиллес приподнял брови.
"I say, this is not the place for such jokes!"	- А-зе, сто-зе, эти сутки (шутки) здеся не места!
"Why shouldn't it be the place?"	- Да почему же бы и не место?
"Because it isn't."	- А потому-зе, сто не места.
"Well, brother, I don't mind that.	- Ну, брат, это все равно.
It's a good place. When you are asked, you just say he was going, he said, to America."	Место хорошее; коли тебя станут спрашивать, так и отвечай, что поехал, дескать, в Америку.
He put the revolver to his right temple.	Он приставил револьвер к своему правому виску.
"You can't do it here, it's not the place," cried Achilles, rousing himself, his eyes growing bigger and bigger.	- А-зе здеся нельзя, здеся не места! - встрепенулся Ахиллес, расширяя все больше и больше зрачки.
Svidrigailov pulled the trigger.	Свидригайлов спустил курок.
CHAPTER VII	VII
The same day, about seven o'clock in the evening, Raskolnikov was on his way to his mother's and sister's lodging--the lodging in Bakaleyev's house which Razumihin had found for them.	В тот же день, но уже вечером, часу в седьмом, Раскольников подходил к квартире матери и сестры своей - к той самой квартире в доме Бакалеева, где устроил их Разумихин.
The stairs went up from the street.	Вход на лестницу был с улицы.
Raskolnikov walked with lagging steps, as though still hesitating whether to go or not.	Раскольников подходил, все еще сдерживая шаг и как бы колеблясь: войти или нет?
But nothing would have turned him back: his decision was taken.	Но он бы не воротился ни за что; решение его было принято.
"Besides, it doesn't matter, they still know nothing," he thought, "and they are used to thinking of me as eccentric."	"К тому же все равно, они еще ничего не знают, -думал он, - а меня уже привыкли считать за чудака..."
He was appallingly dressed: his clothes torn and dirty, soaked with a night's rain.	Костюм его был ужасен: все грязное, пробывшее всю ночь под дождем, изорванное, истрепанное.
His face was almost distorted from fatigue, exposure, the inward conflict that had lasted for twenty-four hours.	Лицо его было почти обезображено от усталости, непогоды, физического утомления и чуть не суточной борьбы с самим собою.
He had spent all the previous night alone, God knows where.	Всю эту ночь провел он один, бог знает где.
But anyway he had reached a decision.	Но, по крайней мере, он решился.
He knocked at the door which was opened by his mother.	Он постучал в дверь; ему отперла мать.
Dounia was not at home.	Дунечки дома не было.
Even the servant happened to be out.	Даже и служанки на ту пору не случилось.
At first Pulcheria Alexandrovna was speechless with joy and surprise; then she took him by the hand and drew him into the room.	Пульхерия Александровна сначала онемела от радостного изумления; потом схватила его за руку и потащила в комнату.