Преступление и наказание, Часть 6, Эпилог

"I've been meaning to look in a long time; I was passing by and thought why not go in for five minutes.	- Давно завернуть собирался, прохожу, думаю -почему не зайти минут на пять проведать.
Are you going out?	Куда-то собрались?
I won't keep you long.	Не задержу.
Just let me have one cigarette."	Только вот одну папиросочку, если позволите.
"Sit down, Porfiry Petrovitch, sit down." Raskolnikov gave his visitor a seat with so pleased and friendly an expression that he would have marvelled at himself, if he could have seen it.	- Да садитесь, Порфирий Петрович, садитесь,- усаживал гостя Раскольников, с таким, по-видимому, довольным и дружеским видом, что, право, сам на себя подивился, если бы мог на себя поглядеть.
The last moment had come, the last drops had to be drained!	Последки, подонки выскребывались!
So a man will sometimes go through half an hour of mortal terror with a brigand, yet when the knife is at his throat at last, he feels no fear.	Иногда этак человек вытерпит полчаса смертного страху с разбойником, а как приложат ему нож к горлу окончательно, так тут даже и страх пройдет.
Raskolnikov seated himself directly facing Porfiry, and looked at him without flinching.	Он прямо уселся пред Порфирием и, не смигнув, смотрел на него.
Porfiry screwed up his eyes and began lighting a cigarette.	Порфирий прищурился и начал закуривать папироску.
"Speak, speak," seemed as though it would burst from Raskolnikov's heart.	"Ну, говори же, говори же, - как будто так и хотело выпрыгнуть из сердца Раскольникова.
"Come, why don't you speak?"	- Ну что же, что же, что же ты не говоришь?"
CHAPTER II	II
"Ah these cigarettes!" Porfiry Petrovitch ejaculated at last, having lighted one.	- Ведь вот эти папироски! - заговорил наконец Порфирий Петрович, кончив закуривать и отдыхнувшись, - вред, чистый вред, а отстать не могу!
"They are pernicious, positively pernicious, and yet I can't give them up!	Кашляю-с, першить начало, и одышка.
I cough, I begin to have tickling in my throat and a difficulty in breathing. You know I am a coward, I went lately to Dr. B—n; he always gives at least half an hour to each patient. He positively laughed looking at me; he sounded me: 'Tobacco's bad for you,' he said, 'your lungs are affected.'	Я, знаете, труслив-с, поехал намедни к Бну, -каждого больного minimum по получасу осматривает; так даже рассмеялся, на меня глядя: и стукал, и слушал, - вам, говорит, между прочим, табак не годится; легкие расширены.
But how am I to give it up?	Ну, а как я его брошу?
What is there to take its place?	Чем заменю?
I don't drink, that's the mischief, he-he-he, that I don't.	Не пью-с, вот вся и беда, хе-хе-хе, что не пью-то, беда!
Everything is relative, Rodion Romanovitch, everything is relative!"	Все ведь относительно, Родион Романыч, все относительно!