Преступление и наказание, Часть 6, Эпилог

From a hundred rabbits you can't make a horse, a hundred suspicions don't make a proof, as the English proverb says, but that's only from the rational point of view--you can't help being partial, for after all a lawyer is only human.	Изо ста кроликов никогда не составится лошадь, изо ста подозрений никогда не составится доказательства, ведь вот как одна английская пословица говорит, да ведь это только благоразумие-с, а со страстями-то, со страстями попробуйте справиться, потому и следователь человек-с.
I thought, too, of your article in that journal, do you remember, on your first visit we talked of it?	Вспомнил тут я и вашу статейку, в журнальце-то, помните, еще в первое-то ваше посещение в подробности о ней говорили.
I jeered at you at the time, but that was only to lead you on.	Я тогда поглумился, но это для того, чтобы вас на дальнейшее вызвать.
I repeat, Rodion Romanovitch, you are ill and impatient.	Повторяю, нетерпеливы и больны вы очень, Родион Романыч.
That you were bold, headstrong, in earnest and... had felt a great deal I recognised long before.	Что вы смелы, заносчивы, серьезны и ... чувствовали, много уж чувствовали, все это я давно уж знал-с.
I, too, have felt the same, so that your article seemed familiar to me.	Мне все эти ощущения знакомы, и статейку вашу я прочел как знакомую.
It was conceived on sleepless nights, with a throbbing heart, in ecstasy and suppressed enthusiasm.	В бессонные ночи и в исступлении она замышлялась, с подыманием и стуканьем сердца, с энтузиазмом подавленным.
And that proud suppressed enthusiasm in young people is dangerous!	А опасен этот подавленный, гордый энтузиазм в молодежи!
I jeered at you then, but let me tell you that, as a literary amateur, I am awfully fond of such first essays, full of the heat of youth.	Я тогда поглумился, а теперь вам скажу, что ужасно люблю вообще, то есть как любитель, эту первую, юную, горячую пробу пера.
There is a mistiness and a chord vibrating in the mist.	Дым, туман, струна звенит в тумане.
Your article is absurd and fantastic, but there's a transparent sincerity, a youthful incorruptible pride and the daring of despair in it. It's a gloomy article, but that's what's fine in it.	Статья ваша нелепа и фантастична, но в ней мелькает такая искренность, в ней гордость юная и неподкупная, в ней смелость отчаяния; она мрачная статья-с, да это хорошо-с.
I read your article and put it aside, thinking as I did so 'that man won't go the common way.'	Статейку вашу я прочел, да и отложил, и... как отложил ее тогда, да и подумал:
Well, I ask you, after that as a preliminary, how could I help being carried away by what followed?	"Ну, с этим человеком так не пройдет!" Ну, так как же, скажите теперь, после такого предыдущего не увлечься было последующим!
Oh, dear, I am not saying anything, I am not making any statement now.	Ах, господи! да разве я говорю что-нибудь? Разве я чтонибудь теперь утверждаю?
I simply noted it at the time.	Я тогда только заметил.
What is there in it?	Чего тут, думаю?
I reflected. There's nothing in it, that is really nothing and perhaps absolutely nothing.	Тут ничего, то есть ровно ничего, и, может быть, в высшей степени ничего.