Преступление и наказание, Часть 6, Эпилог

So think it over: it makes no difference to me now and so I speak only for your sake.	Так вы рассудите: мне теперь уж все равно, а следственно, я единственно только для вас.
Believe me, it will be better, Rodion Romanovitch."	Ей-богу, лучше будет, Родион Романыч!
Raskolnikov smiled malignantly.	Раскольников злобно усмехнулся.
"That's not simply ridiculous, it's positively shameless.	- Ведь это не только смешно, это даже уж бесстыдно.
Why, even if I were guilty, which I don't admit, what reason should I have to confess, when you tell me yourself that I shall be in greater safety in prison?"	Ну будь я даже виновен (чего я вовсе не говорю), ну с какой стати мне к вам являться с повинною, когда сами вы уж говорите, что я сяду к вам туда на покой?
"Ah, Rodion Romanovitch, don't put too much faith in words, perhaps prison will not be altogether a restful place.	- Эх, Родион Романыч, не совсем словам верьте; может, и не совсем будет на покой!
That's only theory and my theory, and what authority am I for you?	Ведь это только теория, да еще моя-с, а я вам что за авторитет?
Perhaps, too, even now I am hiding something from you?	Я, может быть, и сам от вас кой-что даже и теперь скрываю-с.
I can't lay bare everything, he-he!	Не все же мне вам так взять да и выложить, хе-хе!
And how can you ask what advantage?	Второе дело: как какая выгода?
Don't you know how it would lessen your sentence?	Да известно ли вам, какая вам за это воспоследует сбавка?
You would be confessing at a moment when another man has taken the crime on himself and so has muddled the whole case. Consider that!	Ведь вы когда явитесь-то, в какую минуту? Вы это только рассудите! Когда другой уже на себя преступление принял и все дело спутал?
I swear before God that I will so arrange that your confession shall come as a complete surprise.	А я вам, вот самим богом клянусь, так "там" подделаю и устрою, что ваша явка выйдет как будто совсем неожиданная.
We will make a clean sweep of all these psychological points, of a suspicion against you, so that your crime will appear to have been something like an aberration, for in truth it was an aberration.	Всю эту психологию мы совсем уничтожим, все подозрения на вас в ничто обращу, так что ваше преступление вроде помрачения какого-то представится, потому, по совести, оно помрачение и есть.
I am an honest man, Rodion Romanovitch, and will keep my word."	Я честный человек, Родион Романыч, и свое слово сдержу.
Raskolnikov maintained a mournful silence and let his head sink dejectedly. He pondered a long while and at last smiled again, but his smile was sad and gentle.	Раскольников грустно замолчал и поник головой; он долго думал и наконец опять усмехнулся, но улыбка его была уже кроткая и грустная:
"No!" he said, apparently abandoning all attempt to keep up appearances with Porfiry, "it's not worth it, I don't care about lessening the sentence!"	- Эх, не надо! - проговорил он, как бы уже совсем не скрываясь с Порфирием. - Не стоит! Не надо мне совсем вашей сбавки!
"That's just what I was afraid of!" Porfiry cried warmly and, as it seemed, involuntarily. "That's just what I feared, that you wouldn't care about the mitigation of sentence."	- Ну вот этого-то я и боялся! - горячо и как бы невольно воскликнул Порфирий, - вот этого-то я и боялся, что не надо вам нашей сбавки.