Преступление в Орсивале

– Кому-нибудь другому, сударь, я ответил бы: я в этом уверен. Подумайте только: эта особа была любовницей графа де Тремореля, человека заметного, баловня моды. Девица, полгода кряду поражавшая блеском роскоши весь Париж, даже если она снова скатывается на дно, не исчезает бесследно, подобно камню, брошенному в болото. Когда нет больше друзей, остаются заимодавцы – они выслеживают ее, не упускают из виду в надежде, что рано или поздно ей снова улыбнется счастье. Она о них не беспокоится, воображает, будто о ней забыли, но это заблуждение. Есть у меня одна знакомая торговка нарядами. По части дам полусвета это Вапро и Боттен[17] вместе взятые. Эта почтенная женщина не раз оказывала мне услуги. Если вы не против, мы вместе посетим ее после завтрака, и не пройдет двух часов, как она добудет нам адрес нашей мисс Фэнси. Ах, мне бы такую уверенность, что мы схватим Тремореля!

Папаша Планта издал вздох облегчения. Разговор наконец-то принимал желательное направление.

– Значит, вы о нем думаете? – спросил он.

– Еще бы мне о нем не думать! – воскликнул Лекок, подскочив на стуле от такого недоверия. – Вы видели мою подушечку? Со вчерашнего дня я только и думаю, что об этом негодяе. Из-за него я не сомкнул глаз всю ночь. Мне надо его найти, я жажду сделать это и добьюсь своего!

– Не сомневаюсь, – отозвался судья, – но когда?

– В том-то и дело. Может быть, завтра, а может, через месяц, это зависит от того, насколько точно я все рассчитал, насколько удачно составил план.

– Как? У вас уже готов план?

– Да, сударь, полностью готов.

Папаша Планта весь обратился в слух.

– Я исхожу из того соображения, – начал сыщик, – что мужчине, сопровождаемому женщиной, невозможно скрыться от полицейского розыска. В нашем случае, когда женщина молода, хороша собой и беременна, это неосуществимо втройне. Приняв это соображение, давайте посмотрим, что представляет собой граф де Треморель.

Наделен ли он даром особой проницательности? Нет, поскольку нам удалось раскрыть все его хитрости. Можно ли считать его круглым дураком? Нет, поскольку на его уловки чуть не клюнули вполне разумные люди. Следовательно, это человек неглупый, но ограниченный; из воспитания, книг, знакомств, каждодневных разговоров он извлек известные познания, которыми теперь воспользуется.

Это о его уме. Характер его нам известен: вялый, слабый, нестойкий, способный к действию не иначе как на пороге гибели. Мы видели, какой ужас испытывает этот человек, когда надо принять окончательное решение, как ищет окольных путей, как охотно идет на сделку. Ему свойственно убаюкивать себя иллюзиями, принимать желаемое за действительное. Короче говоря, ничтожество и трус.

Каково же его нынешнее положение? Он убил жену, но надеется, что убедил всех в собственной гибели; он похитил девушку, в кармане у него сумма не меньше миллиона, а может быть, и больше.

Теперь, когда мы определили положение, характер и умственный уровень этого человека, можем ли мы путем рассуждений, принимая во внимание его поступки, известные нам, выяснить, как он поведет себя в таких-то и таких-то обстоятельствах? Думаю, что можем, и надеюсь вам это доказать.

Лекок вскочил и принялся мерить шагами кабинет, как делал всегда, излагая и развивая свои теории о том, как нужно вести расследование.

– Итак, – продолжал он, – с чего начать, чтобы выяснить, как скорее всего поведет себя человек, чье прошлое, характер и образ мыслей мне известны? Для начала я разберу по косточкам собственное «я» и попробую проделать то же самое с личностью этого человека. Я наложу его мышление на свое. Из сотрудника сыскной полиции я перевоплощусь в этого человека со всеми его особенностями.

Например, в нашем случае я прекрасно знал бы, что делать. Устроил бы все таким образом, что сбил бы со следа всех сыщиков мира. Но господин Лекок забыт, теперь я – граф Эктор де Треморель.

Итак, задумаемся над тем, как должен был рассуждать человек, у которого хватило подлости похитить у друга жену, а потом у себя на глазах позволить ей отравить мужа.

Мы уже знаем, что Треморель решился на убийство после долгих колебаний. Его вынудила логика событий, именуемая у глупцов роковым стечением обстоятельств. Несомненно, он со всех сторон обдумал убийство, взвесил последствия, рассмотрел все возможности ускользнуть от возмездия. Его поступки были намечены и обдуманы заблаговременно, и он не брал в расчет ни внезапной опасности, ни непредвиденных обстоятельств. Решившись в душе на преступление, он рассуждал так: «Представим себе, что Берта убита, меня тоже считают убитым. Лоранс, которую я похитил, пишет близким о том, будто намерена покончить с собой; деньги у меня есть – что делать дальше?» Мне, по крайней мере, представляется, что вопрос был поставлен именно так.

– Да, совершенно с вами согласен, – подтвердил папаша Планта.

– Естественно, Треморель из всех способов бегства, о которых он слышал и которые возникли в его воображении, выберет самый надежный и быстрый.

– Наверное, он решил бежать за границу?