Преступление в Орсивале

– А что толку? Разве оно дает мне право взять и обыскать любой дом, если я подозреваю, что он там скрывается? Нет. Если я приду к кому-нибудь из бывших друзей графа Эктора, хозяин захлопнет дверь у меня перед носом. Во Франции, сударь, против полиции ополчился не только преступный мир, но и порядочные люди.

Всякий раз, стоило Лекоку напасть на эту тему, он увлекался и договаривался до самых удивительных вещей. Его обида была так же глубока, как несправедливость общества. Сознавая, как много важных услуг оказала обществу полиция, он не мог не возмущаться при мысли о его неблагодарности. К счастью, в тот миг, когда он совсем уже распалился, ему на глаза внезапно попалась подушечка с булавками.

– Черт меня побери, – воскликнул он, – я позабыл об Экторе!

Папаша Планта, которому за неимением иного выхода пришлось переждать этот всплеск негодования, ни на минуту не забывал об убийце, о соблазнителе Лоранс.

– Вы говорили о том, – напомнил он, – что Тремореля нужно искать в Париже.

– И говорил сущую правду, – как ни в чем не бывало подхватил Лекок. – Я пришел к выводу, что беглецы прячутся где-то здесь, может быть, через две улицы от нас либо в соседнем доме. Итак, продолжим наши рассуждения о том, где их следует искать.

Эктор слишком хорошо знает Париж, чтобы надеяться, что сможет хотя бы неделю скрываться в гостинице или в меблированных комнатах. Он знает: и роскошные отели вроде Мериса, и дешевые номера, такие как «Улитка», находятся под особым наблюдением префектуры. Собираясь прожить некоторое время в городе, он, безусловно, позаботился снять квартиру в каком-нибудь приличном доме.

– Месяц или полтора месяца назад он несколько раз ездил в Париж.

– Тогда и сомнений быть не может. Он снял квартиру под вымышленным именем, заплатил заранее и теперь спокойно живет там.

При этих словах на лице папаши Планта отразилось жесточайшее разочарование.

– Я более чем убежден, сударь, – печально заметил он, – что вы правы. Но не значит ли это, что негодяй для нас недосягаем? Неужели придется ждать, пока он случайно попадется нам в руки? Ведь не станете же вы обыскивать один за другим все дома в Париже?!

У сыщика задергался кончик носа, украшенного золотыми очками, и мировой судья, подметивший, что это подергивание служит хорошей приметой, снова воспрянул духом.

– Ума не приложу… – начал он.

– Позвольте, – перебил Лекок, – но, сняв квартиру, Треморель наверняка позаботился об обстановке.

– Разумеется.

– Причем на обстановку он не поскупился. Во-первых, он любит роскошь и в средствах не стеснен, во-вторых, он похитил юную девицу – не может же он из богатого отцовского дома перевезти ее в какую-то трущобу?! Бьюсь об заклад: их гостиная обставлена не хуже, чем в «Тенистом доле».

– Увы, какая нам от этого польза?

– Да провалиться мне на этом самом месте, польза огромная, сударь, вы сейчас в этом убедитесь. Эктору нужно много мебели, причем хорошей, – не к старьевщику же он за ней обратится! Ему некогда вести переговоры с улицей Друо, не с руки ездить в Сент-Антуанское предместье. Следовательно, он прибег к услугам какого-нибудь торговца мебелью.

– Значит, нам нужен модный торговец мебелью.

– Э, нет, в этом случае Треморель рискует, что его узнают, а он наверняка действует под вымышленным именем, под тем же, на какое снял квартиру. Он отыскал какого-нибудь хорошего, но скромного мебельщика, сделал заказ, установил срок и заплатил вперед.

Мировой судья не удержался от радостного возгласа – теперь он начал понимать.

– Этот мебельщик, – продолжал Лекок, – наверняка запомнил богатого клиента, который не торговался и уплатил наличными. Он узнает его, если увидит.

– Прекрасная мысль! – вскричал папаша Планта, вне себя от возбуждения. – Скорее же добудем портреты Тремореля, пошлем кого-нибудь в Орсиваль за фотографиями.

На губах у Лекока заиграла легкая улыбка, означавшая всякий раз, что сыщику снова удалось блеснуть своим искусством.

– Не извольте беспокоиться, господин судья, – отвечал он, – я принял меры. Вчера, осматривая замок, я сунул в карман три фотографии этого негодяя. А сегодня утром выписал из Боттена фамилии и адреса всех парижских торговцев мебелью. Я разделил их на три списка. И сейчас трое моих подчиненных, имея при себе по фотографии и по списку, ходят от мебельщика к мебельщику и спрашивают: «Не вы ли продали мебель этому человеку?» Как только кто-нибудь из них ответит «да», можете считать, что граф у нас в руках.

– Да он и впрямь у нас в руках! – воскликнул папаша Планта, бледнея от волнения.

– Еще нет, не будем радоваться заранее. Возможно, Эктор оказался предусмотрительнее, чем мы полагаем, и не пошел к мебельщику сам. Тогда дело затянется. Но не думаю, едва ли он был так осторожен.

Тут Лекок умолк. Жануй уже в третий раз отворила дверь кабинета и возвестила своим роскошным басом:

– Кушать подано!