Преступление высшей пробы

Первым я решила предъявить то самое, предположительно семейное фото. Вдруг это все-таки Костик?

— А. — Олег грустно посмотрел на снимок. — Это я с отцом и мамой. Я отца совсем не помню. Я ведь был совсем маленьким, когда он погиб. Это фото сделали незадолго до его смерти.

Ничего другого я не ожидала, но проверить все же следовало. Ладно…

— Скажи, Олег, ты когда-нибудь видел у твоей мамы вот эту брошь? — Я протянула ему вторую фотографию, и Олег, взяв ее обеими руками, принялся внимательно разглядывать снимок.

— Ты знаешь, — протянул он неопределенно, — вроде бы я что-то похожее у нее видел. Я, если честно, не очень-то рассматривал, какие на маме украшения. Знаю только, что она всегда их любила. Вроде была у нее такая брошь.

— Судя по фотографиям, твоя мама с ней почти не расставалась, — проговорила я. — Скажи, а ты не можешь вспомнить, в тот день… Ну когда вы с Сашей нашли маму на полу в квартире, на ней была эта брошь?

Олег сосредоточенно нахмурился, припоминая, потом решительно покачал головой.

— Нет, не помню. Не до того было. Да и в описи значилась бы эта брошь, если бы мама ее тогда надела. Нет, думаю, что не было. Хотя наверняка сказать не могу.

Я мысленно сделала пометку уточнить это у следователя Белоярова.

— А когда тебя попросили осмотреть квартиру на предмет, не пропало ли что-нибудь из вещей, ты тоже эту брошь не видел?

Я отлично понимала бессмысленность этого вопроса. Если бы Солодовников видел в квартире матери брошь, он моментально бы это припомнил.

Олег, как я и ожидала, покачал головой.

— Ты думаешь, маму могли убить из-за какой-то безделушки? — спросил он, недоверчиво глядя на меня.

— Ты хоть представляешь, сколько она может стоить? Убивают и за меньшее.

Олег обескураженно молчал.

— Вот уж не думал… — заговорил он наконец.

— Олег, — решительно заявила я, — тебе необходимо еще раз побывать в маминой квартире и заново тщательно все осмотреть. Ты ведь назвал эту брошь безделушкой, может, просто не обратил на нее внимания, когда осматривал в первый раз? А если ее все-таки там не окажется, то где она? Найдем брошь — узнаем, кто убийца.

— Ты думаешь? — Олег внимательно посмотрел на меня.

Я кивнула.

— Слушай, Тань, — Солодовников огляделся с каким-то беспокойством, словно боялся, что нас кто-нибудь услышит, — а давай ты лучше сама все там осмотришь. Ну я просто… Ну не могу я сейчас там бывать. К тому же ты профессионал, уж если брошь в маминой квартире, ты ее точно найдешь. А нет, значит, нет.

Немного подумав, я решила, что это предложение не лишено смысла. К тому же это все-таки моя работа, Олег прав. Нечего мне перекладывать свои обязанности на самого клиента.

— Ну хорошо, — кивнула я. — Завтра же этим займусь.

Во взгляде Олега я прочла облегчение и что-то вроде благодарности. Видимо, он не кривил душой, говоря, что пока не готов войти в квартиру погибшей матери.

— Я дам тебе ключи.

— Договорились. — Я немного отпила из бокала и только тут заметила, что почти наступили сумерки.

— В августе рано темнеет, — заметил Олег. — Оглянуться не успеешь, как уже ночь. И осень.

Он с какой-то странной грустью посмотрел на меня, словно давая понять, что имеет в виду не просто время года.

— Эй, вы как там? — донесся до нас голос Аллы.

Мы посмотрели в сторону бассейна. Алла выбралась из воды и, стоя возле шезлонга, помахала нам рукой.

— Искупаться не надумали?

Олег ничего не ответил и лишь незаметно закатил глаза.

Я в ответ весело помахала рукой.

— Я иду спать! — громогласно сообщила Алла и пошлепала босыми ногами к дому.

— Ну вот, нам теперь убирать со стола, — негромко произнес Олег, обводя взглядом остатки нашего пиршества.

Я про себя решила, что убрать со стола, так уж и быть, помогу, но вот мыть посуду не стану ни за какие коврижки. Я всегда терпеть не могла это занятие, а уж будучи в гостях — и подавно. К тому же для этих целей здесь имеется домохозяйка. А я частный детектив, а не посудомойка и не уборщица.

— Иди отдыхать, Танюш, я сам все уберу, — произнес Олег, не глядя на меня.

Я вновь была неприятно поражена тем, что он так легко прочел мои мысли.

— Давай вместе все унесем, — решительно возразила я и принялась собирать тарелки.

Олег прихватил блюдо с оставшимся мясом, и мы пошли в дом. Я оставила тарелки в раковине, а Олег переложил остывший шашлык в глубокую эмалированную миску и убрал в холодильник.

— Завтра утром разогреем, — пояснил он. — Конечно, это уже не то, но все равно вкусно.

Мы еще пару раз прогулялись, чтобы забрать фужеры и салатницы, и я, пожелав Олегу спокойной ночи, отправилась наверх, в свою комнату.

Переодевшись и приняв душ, я вновь принялась листать альбом Елены Григорьевны.

Странно, зачем она привезла на дачу эти фотографии и почему решила оставить их здесь, вместо того чтобы хранить у себя дома? Похоже, этого мне уже никогда не узнать.