Преступление высшей пробы

Солодовников поднял на меня глаза, и у меня возникло странное ощущение, что передо мной сидит совершенно другой человек. Хотя, по сути, изменился только его взгляд, потухший и отчужденный.

— Я ничего об этом не знал, — произнес он наконец, и голос тоже показался мне совершенно незнакомым. — Неужели мама… Она скрывала все эти годы…

Тут его взгляд сфокусировался на моем лице и стал более или менее осмысленным.

— Ты говоришь, у мамы в квартире был обыск? — Он вопросительно посмотрел на меня. — Но ведь прежде меня должны были поставить в известность, как же так? Хотя нет, — перебил он самого себя, — я ведь юридически не имею отношения к маминой квартире. Она единственная собственница. Вернее, была…

— С тобой непременно свяжутся в ближайшее время, — тихо проговорила я. — Но сейчас не это главное, ты ведь понимаешь?

Олег вновь взглянул на меня какими-то диковатыми глазами.

— А что, что же сейчас главное?

Я показала ему фотографию на смартфоне, в который раз та же самая неуловимая брошь.

— Да, я знаю, что уже спрашивала тебя об этом, и не один раз, — поспешила я сказать, заметив его нетерпеливый жест. — Но все же, Олег, скажи, где она может быть, эта треклятая брошь? Я видела опись, я видела те самые украшения, пролежавшие в тайнике более тридцати лет. И это, — я указала на фотографию, — единственное украшение, которое исчезло.

— Таня, поверь, я понятия не имею, где она может быть и почему вообще столько шума из-за этой безделушки. — Олег приложил ладони к груди. — Я и вспомнить-то наверняка не могу, была ли вообще у мамы такая брошка. Так, припоминаю, что носила что-то похожее время от времени, но и только.

На этот раз интуиция меня не подвела, Олег говорил вполне искренне и уж точно никого не выгораживал.

— Ты что, меня подозреваешь? — Теперь Солодовников смотрел на меня в упор, в его тоне появилась даже какая-то враждебность. — Может быть, до тебя дошло, что это дело тебе не по зубам, и ты решила действовать заодно с официальным следствием? И вы за компанию вознамерились упечь меня за решетку за убийство собственной матери, надо же это дело на кого-то повесить! Конечно, я убил маму, чтобы завладеть этой самой брошкой, которую она ни в какую не хотела отдавать! Может, еще квартиру приплетешь в качестве мотива для убийства?!

Олег раскраснелся и почти кричал.

Я с изумлением поняла, что он близок к истерике. Никогда его таким не видела.

Молча встав, я налила бокал воды из графина и поставила подле него.

— Выпей и успокойся, — тихо потребовала я.

Олег послушно сделал несколько глотков.

— Ладно, Тань, извини, — пробормотал он и взъерошил себе волосы обеими руками. — Ты же видишь, я не в себе.

Мы немного помолчали.

— Маму убили, с Сашкой разные беды. Ты вот такое рассказала… Тут кто хочешь с катушек съедет.

Я не стала уточнять, какие именно беды у него с Сашкой. Достаточно того, что эти беды не имели никакого отношения к моему расследованию, а ко всему остальному я была в данный момент слепа и глуха.

— Скажи, ты узнала, кто ее убил?

— Может быть, — сдержанно отозвалась я.

— А когда ты будешь знать наверняка? — Солодовников подался ко мне, не сводя глаз с моего лица.

— Сегодня вечером. В крайнем случае завтра утром. И ты все узнаешь. Вот только, боюсь, тебе это очень не понравится.

Солодовников изумленно посмотрел на меня.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты все узнаешь, и очень скоро. — Больше я ничего не добавила.

— Не важно, понравится мне это или нет, — с расстановкой произнес Солодовников. — Главное, весь этот кошмар наконец-то закончится.

— Все когда-нибудь заканчивается.

Глава 7

Возле подъезда, в котором находилась квартира Солодовниковой, я нос к носу столкнулась с Ольгой.

Молодая женщина как раз выходила из подъезда, выкатывая коляску, в которой важно восседал Матвейка.

Я невольно на несколько секунд задержала взгляд на детском личике. Я помогла Ольге с Матвейкой выйти из подъезда, придержав дверь.

— Опять вы? — улыбнулась мне Ольга, как старой хорошей знакомой. — Как чувствуете себя, голова не кружится?

— Спасибо, — улыбнулась я в ответ, — уже все в порядке, вы вовремя оказали мне помощь.

Ольга, не подозревавшая, что я имею в виду помощь не только медицинского плана, кивнула с довольным видом и сообщила:

— А к нашей соседке опять полиция приезжала. То есть я хотела сказать, к Елене Григорьевне, бедной. Жаль ее все-таки.

— Полиция? — притворно удивилась я.

Ольга кивнула.

— Да, что-то они там делали, осматривали, несколько человек их было. Надеюсь, теперь найдут убийцу.

Я промолчала.

— Ну мы пойдем. — Ольга слегка подтолкнула коляску. — А то мы уже опаздываем, нас в гости пригласили.

Я с улыбкой попрощалась с Ольгой и маленьким Матвейкой и вошла в подъезд.

— Что-то вы к нам зачастили, барышня, — строго поприветствовал меня консьерж, оказавшийся на этот раз на своем посту. — В который раз уж сюда приходите.

— Надеюсь, что в последний. — Я в упор посмотрела на Митченко. — Собирайтесь, Юрий Валерьянович. Или к вам будет правильнее обращаться как к Константину Вениаминовичу?

Митченко вздохнул и потер лицо обеими ладонями.