Преступление высшей пробы

— И это знаешь… — Он медленно поднялся со стула. — Ладно.

Митченко пошагал к двери, ведущей в небольшую каморку.

— Не делайте глупостей, — посоветовала я ему. — Вы ведь понимаете, что сбежать вам не удастся.

— А я и не собирался, — отозвался Митченко, вытащив из каморки объемную дорожную сумку. — Вот, заранее все уложил, чтобы под рукой все было, когда за мной придут.

Он прошел мимо меня к выходу из подъезда, закинув сумку на плечо. Я следовала за ним, не отставая, готовая в любой момент применить захват. Однако Митченко, как и обещал, не делал никаких попыток скрыться.

Выйдя из подъезда, он остановился и негромко спросил:

— Ты на машине?

Я кивнула, отметив, что он внезапно перешел со мной на «ты». Что ж, так даже лучше, значит, наш разговор будет доверительным.

— Отвезешь меня к ним? — Теперь его тон был чуть ли не умоляющим. — Не хочу, чтобы сюда за мной пришли. Задержание, наручники… Ну сама понимаешь… Не хочу, чтобы Оленька видела.

— Пойдемте. — Я быстрым шагом направилась к машине, Митченко шел рядом.

Усадив старика на пассажирское сиденье рядом с водительским местом, я села за руль и повела авто в сторону управления.

— Да ты не разгоняйся, успеешь. — Мой пассажир невесело усмехнулся. — Я же сказал — не убегу. Куда уж мне бежать-то теперь. Старый стал, отбегал свое.

— Хорошо. — Я свернула в небольшой переулок, где разросшиеся кроны вязов давали густую тень.

Припарковавшись в небольшом кармане, я повернулась к Митченко.

— Итак, вы убили вашу давнишнюю знакомую Солодовникову Елену Григорьевну, — произнесла я тоном обвинителя, не забыв незаметно включить режим записи на своем смартфоне.

— Ишь ты, как официально. — Митченко хмыкнул. — Раскопала все-таки… Да, я. Но пойми, я не хотел… Вышло так, что поделаешь.

Он помолчал, потом, повернувшись ко мне, спросил с каким-то детским любопытством:

— А как ты догадалась-то? Ведь не было же ничего.

Вероятно, Митченко намекал, что не оставил никаких следов.

Вместо ответа я показала ему фотографию, сделанную с фоторобота.

Митченко молча всматривался в экран.

— Да, смотрю вот, а вижу как будто Борюшку, сыночка моего. Сколько воды утекло…

Я молчала, не став раскрывать, что самого Митченко я узнала именно благодаря портрету его погибшего сына, Бориса. И уж само собой, не стала я упоминать и том, что, сама того не зная, помогла мне в этом внучка Митченко Ольга, сказав, что ее папа был копией деда. Вот почему еще в управлении, едва увидев фоторобот преступника, долгие годы остававшегося неуловимым, я поняла, кто именно и за что мог лишить жизни Елену Григорьевну. И теперь моя догадка полностью подтвердилась. Преступник сидел рядом со мной, собираясь добровольно сдаться следствию и написать явку с повинной.

— Я ведь понимал, что выйдут на меня рано или поздно. — Митченко указал на мой смартфон. — Портрет-то этот откуда у тебя?

— Это портрет Сапогова Константина Вениаминовича. — Я не удержалась от соблазна слегка подразнить Митченко. — Составить его помогли Дмитрий Нарезкин и Ростислав Кутаев. Помните таких, а, Константин Вениаминович?

Тот насмешливо покачал головой.

— Да нет, Митченко я, Юрий Валерьянович Митченко. Это мое настоящее имя. А это, — он вновь кивнул на смартфон, — одно из многих. Для Славки с Димкой. Их уже и в живых-то нет, я все разузнал потихоньку. Сдали меня, значит, земля им пухом…

Он замолчал и потер лоб.

— Я ведь с юности переезжал с места на место и таких, как эти двое, в подельники брал. Но то было так, по мелочи. Ларек распотрошить или овощебазу. Только обходилось все. Пока Лельку не встретил. Она все это и провернула.

— То есть вы утверждаете, что именно Елена Григорьевна Солодовникова спланировала преступление и впоследствии осуществила?

Митченко покосился на меня и кивнул.

— В основном она. Первое время мы с ней подворовывали по мелочи, с ее подачи. Она же товароведом была, знала всю подноготную, про неучтенку там, да и прочее. Я еще тогда думал, а чего это она со мной так щедро делится? Могла бы ведь сама все это мутить и никому не отстегивать. Так ведь нет, и меня припрягла, и подельников моих, Славку с Митькой. Я уже позже понял, что прикармливала она нас, всех троих. Легкие деньги ведь затягивают.

— Так Нарезкин и Кутаев знали о Солодовниковой? — Я вспомнила о записной книжке, где значились Димка и Славка, а заодно колонки неведомых цифр. Вероятно, это и была та самая неучтенка.

Митченко резко повернулся ко мне и покачал головой.

— Не знали, — сурово отрезал он. — Понятия не имели, что тут замешана какая-то баба. А если бы знали, сдали бы с потрохами, и тогда всем нам крышка. Не сидел бы я тут с тобой…

Мне все еще было непонятно, каким образом вся добыча оказалась в распоряжении одной лишь Солодовниковой, но я благоразумно решила не задавать Митченко наводящих вопросов и дать ему выговориться. В конце концов, передо мной стояла задача изобличить убийцу, а не выяснять детали преступления более чем тридцатилетней давности. Свое дело я сделала и гонорар отработала, а все остальное пусть выясняет следствие, если сочтет нужным.