Преступник номер один. Уинстон Черчилль перед судом Истории

Для таких организаций, как Хагана (а их, как мы помним, было несколько), все средства были хороши: можно и своих убивать, если это соответствует тактическим интересам. По этой логике «в Палестине две подпольные еврейские организации, «Иргун» и «Штерн», первой из которых руководил будущий премьер-министр Израиля Менахем Бегин, начали кампанию убийств чиновников аппарата по управлению подмандатной территорией Палестины и британских военнослужащих, надеясь таким образом вытеснить британцев из Палестины. Они убивали и своих соплеменников-евреев, выступавших против их действий. Из сорока двух человек, убитых боевиками «Штерна», более половины были евреями. В феврале в Хайфе были убиты два офицера британской полиции. В марте трое британских полицейских были убиты в Тель-Авиве и еще трое в Хайфе. В августе 1944 года боевики «Штерна» совершили не увенчавшееся успехом покушение на сэра Гарольда Макмайкла, британского верховного комиссара. Во время этого нападения были ранены его адъютант и полицейский-водитель…

27 сентября силы «Иргуна» численностью около 150 человек напали на четыре британских полицейских участка. Спустя два дня старший офицер британской полиции из отдела уголовных расследований был убит на пути в свой офис в Иерусалиме» (274–275).

Напомню: Вторая мировая война, в которую Англия вступила, защищая еврейские интересы, еще длилась, тяжелая и кровопролитная, и англичане несли в ней свои потери. А тут вдруг такой удар в спину от тех, кого они защищали и которые так своеобразно «отблагодарили Англию». Спрашивается: на чьей же стороне были евреи? Как всегда, лишь на своей собственной.

Конечно, официально сионисты (Еврейское агентство) осудили еврейский террор против англичан. Премьер-министр Черчилль «принял заверения X. Вейцмана, что путь терроризма отнюдь не избран евреями Палестины или сионистским движением в борьбе за создание еврейского государства». Ну, как же было не принять такое милое заявление? В ходе встречи «Черчилль обратился к теме еврейского терроризма в Палестине, в частности, к недавнему убийству британских солдат, но, согласно записям Вейцмана, «не стал углубляться в эту тему»» (277). И правда, к чему? Это же пустяки!

В итоге подчиненные Еврейскому агентству отряды самообороны Хагана помогли британцам арестовать триста членов «Иргуна» и «Штерна» (ЛеХИ)[147]. Но какое наказание ждало этих бандитов и убийц, которых сам Черчилль впоследствии назовет «гангстерами»? 251 из них был депортирован в контролируемые Великобританией Эритрею и Судан – только и всего.

Остановили ли эти меры еврейский террор? Ничуть не бывало. Не прошло и суток после того, как Вейцман покинул резиденцию Черчилля в Чекерсе, где стороны раздавали взаимные заверения, как в Каире произошел очередной жуткий теракт: «два еврейских террориста, члены «Штерна» Элияху Бен-Цури и Элияху Хаким, совершили нападение на автомобиль [английского министра-резидента в Египте] Мойна возле его дома в Каире, убив Мойна и его шофера».

Как же отреагировал Черчилль? Поистине, это достойно внимания! Двуличность этого человека, насквозь пропитавшегося сионизмом, полностью преобразившим его природу британского аристократа, просто потрясает! Свидетельствует Гилберт:

«Черчилль был глубоко потрясен убийством одного из своих близких друзей… Выступая в палате общин, Черчилль заметил, что в последние годы Мойн «посвятил себя решению проблем сионизма», и добавил: «Я могу заверить палату, что евреи Палестины редко теряли лучшего и более информированного об их положении друга».

Когда Черчилль готовил проект заявления парламента об убийстве Мойна, [министр по делам колоний] Оливер Стэнли предлагал ему поставить вопрос следующим образом: либо полностью прекратить еврейскую иммиграцию в Палестину в ответ на эту террористическую вылазку, либо пригрозить таким прекращением, если акты терроризма не будут остановлены. Черчилль не хотел ни того, ни другого и за несколько часов до своего выступления в палате общин написал Стэнли: «Не сыграет ли прекращение иммиграции на руку экстремистам? В настоящее время основная масса евреев потрясена смертью лорда Мойна и настроена больше прислушиваться к призывам доктора X. Вейцмана к спокойствию. Предлагаемое объявление о прекращении иммиграции станет для них потрясением другого рода. Оно вовсе не увеличит степень их раскаяния, а только спровоцирует новый раскол в еврейском обществе и вызовет острые формы протеста против правительства» (280).

Такая реакция премьер-министра Британии показалась бы издевательски комичной, если бы не трагичность самой ситуации. Черчилль, по совести, должен был бы перед лицом новой действительности расписаться в ошибочности собственной многолетней политики и убеждений, покаяться перед своей страной. Но он, конечно, и не думал о признании своей вины. Он вообще опомнился, когда его политика уже принесла войну и крах всех надежд на мирное сосуществование двух народов в Палестине. Но не образумился и не остановился.