Преступник номер один. Уинстон Черчилль перед судом Истории

Ответственные политики хотели ответственной политики на Ближнем Востоке. И Черчилль, будучи умным человеком, все это, конечно, тоже отлично понимал. Но интересы сионистов, да и личные интересы были для него важнее интересов страны. Мы уже знаем, какую линию в регионе он начал проводить, став премьер-министром в мае 1940 года. Он и не подумал озаботиться умиротворением арабов за счет сдерживания еврейских претензий. Он не сделал и малейшей попытки превратить арабов из врагов в союзников. Все наоборот: своей задачей он ставил вооружение евреев и увод британских войск из Палестины. И, как обычно, проявлял верх цинизма и лицемерия, саморазоблачаясь в попытке убедить коллег: «Совершенно экстраординарным является то обстоятельство, что теперь, когда война, возможно, вступает в самую опасную фазу, мы вынуждены содержать в Палестине гарнизон численностью в одну четверть нашего гарнизона в Индии – и все это с целью насильственного проведения политики, не пользующейся популярностью ни в Палестине, ни в Великобритании». Уравновешивая арабов евреями и наоборот в рамках формируемых в Палестине местных воинских частей, сказал Черчилль, «мы не только сможем дать выход склонности к риску, свойственной характеру обоих народов, но и добьемся еще и того, что каждая община сможет следить за другой» (214–215).

Ясно каждому, что результатом немедленно стала бы открытая полномасштабная война между евреями и арабами. Ясно и то, что арабы за такое «благодеяние» немедленно ударили бы в спину британцам. К счастью, у военного кабинета хватило ума не послушать демагога и не пойти ни на вооружение евреев в Палестине, ни на создание объединенных еврейско-арабских отрядов (215).

В итоге антиарабской политики Черчилля случилось то, что должно было случиться: в 1941 году «в Багдаде Рашид Али аль-Гаилани, лидер иракского националистического движения, имевший связи с нацистской Германией, возглавил мятеж против британцев. Захватив власть в Багдаде, Рашид Али заверил немцев, что природные ресурсы его страны станут доступны странам Оси в обмен на признание Германией права арабских стран на независимость и политическое единство вместе с правом «расправиться» с сотнями тысяч евреев, живших тогда в арабских странах. Рашид Али был разбит, но его восстание, происшедшее в момент военной слабости Великобритании на всем Ближнем Востоке и в Греции, вызвало сильное раздражение британских властей» (255). Подавление этого восстания потребовало от Англии больших усилий и стоило жертв.

Со временем Черчилль, опять-таки с запредельным цинизмом, скажет об арабах: «Они сделали для нас очень мало во время войны и во многих случаях только создавали нам проблемы. Он припомнит это, когда придет день расчета».

Можно подумать, что кто-то, кроме него самого, был в этом виноват! Не кто иной, как сам же Черчилль довел арабов до остервенелой вражды к Англии. Черчилль своими руками создал для Гитлера опору в лице арабов, а Великобританию этой опоры лишил. Хотя евреи и так никуда бы не делись, будучи едины с англичанами в отношении немцев – общего врага. Их союзничество не надо было покупать, а вот арабов – надо, но Черчилль не хотел этого делать, щадя интересы евреев. Юдофилия Черчилля дорого обошлась Англии. Не считая крови англичан, они потеряли куда большее: свое место в мире.

Счета, написанные кровью

Кстати, о крови англичан. Завершая тему, я вынужден обратиться к странице истории настолько кровавой и позорной, что даже вчуже читать ее жутковато и противно. Но историк, как и врач, не имеет права отворачиваться от больного – если речь идет о болезни общества или века.

Когда шло дело о защите интересов евреев, Черчилль с легкостью ставил на карту не только свою репутацию и интересы Англии, но даже жизни своих соплеменников, англичан. Он готов был английской кровью оплачивать еврейское благополучие. И все же одно дело, когда эту кровь проливали немцы или арабы, – и совсем другое, когда это делали сами же евреи, ради которых Англия, ведомая Уинстоном Черчиллем, шла на столь впечатляющие, огромные жертвы.

Дело в том, что, поднакопив силенок (в первую очередь людских ресурсов) и вооружившись, легально и нелегально, палестинские евреи, руководимые сионистами, перестали сдерживать и как-то ограничивать себя не только в целях, но и в средствах. А попытки англичан наложить некие ограничения, ввести ход дел в установленные ранее рамки стали вызывать у них сопротивление.