Преступник номер один. Уинстон Черчилль перед судом Истории

Гражданская классовая война в целом в России закончилась, однако долго еще продолжалась война этническая, русско-еврейская. Началась, попросту говоря, резня беззащитного населения, унесшая за первые десять послереволюционных лет примерно 2 млн жертв красного террора. И еще примерно столько же унесла вынужденная эмиграция. В результате вся русская биосоциальная элита, рощенная тысячу лет, была сметена, снесена, уничтожена[363]. Худшего геноцида не переживал ни один народ за всю историю антропосферы. Потеря этого тонкого слоя (согласно последней переписи царского времени, лица умственного труда составляли среди занятого населения всего 2.7 %), создавшего все чудеса русской техники и культуру Серебряного века, оказалась невосполнима и непоправима.

Уже цитировавшийся автор книги о еврейских погромах З. С. Островский так характеризовал в 1926 году эту эпоху:

«Торжество революции и победа Советской власти принесли спасение и братскую помощь измученному еврейскому населению Украины и Белоруссии, над которым в течение четырех лет висел дамоклов меч объединенной и сплоченной контрреволюции и реакции.

Советская армия многократно спасала еврейское население от поголовного истребления (Проскуров, Житомир, Елисаветград и др.). И потому мы видим, что из всех правительств и властей, сменившихся в период гражданской войны на обширной территории бывшей Российской империи, Советская власть была единственной властью, которую еврейское население встречало с искренней радостью, как избавительницу от страданий и смерти.

…Железная рука пролетарского правосудия беспощадно и сурово покарала всех действительных мародеров и погромщиков, прислужников российской и международной реакции».

Островский, изо всех сил кадя победившим большевикам, писал о белых, затеявших, по его мнению, опасную игру, которая «окончилась трагически для самих игроков: они захлебнулись в море пролитой ими крови и были затем выброшены на свалочный пункт истории, как хлам и падаль… Такая же судьба постигла вскоре и Деникина, и Врангеля, и всех тех, кто пытался повернуть обратно колесо истории».

Увы, с уходом за рубеж последних защитников старой доброй России и русского народа «беззаконная игра миллионами человеческих жизней», упомянутая Островским, только начиналась, и подлинным морям крови только еще предстояло пролиться.

Российские Север и Юг – важнейшие очаги сопротивления большевикам, в чем-то контрастные, но тем более удобные для сравнения, когда речь заходит о красном терроре как кульминации русско-еврейской войны, поскольку общие черты просто бросаются в глаза. На Юге легендарными палачами были Мендель Абелевич Дейч (в 1920 году заместитель председателя, а затем председатель Одесской ЧК); Бела Кун и Розалия Самойловна Землячка, ответственные за зачистку Крыма; в Киевской ЧК, судя по материалам «Особой Следственной Комиссии на Юге России», руководили почти исключительно евреи: Иосиф Сорин (Блувштейн), Яков Лившиц, Яков Шварцман, Рубинштейн, Фаерман и др., и даже бывшая актриса еврейского театра Эда Шварц, принимавшая личное участие в расстрелах. А на Севере свирепствовала не менее легендарная троица: маньяк Михаил Сергеевич Кедров[364], его заместитель чекист и брат чекиста Иван Петрович Павлуновский[365]и жена Кедрова – Ревекка Акибовна Майзель (Раиса Пластинина), лично расстрелявшая 87 офицеров, 33 местных жителя и потопившая баржу с пятьюстами беженцами и бывшими белыми офицерами и солдатами[366].

Впрочем, в Петрограде-Ленинграде, Москве, Сибири и всех других регионах Советской России, а потом СССР происходило примерно то же самое. Один обер-палач Генрих Григорьевич Ягода (Енох Гершенович Иегуда) чего стоил! Автор интересного и убедительного исследования повествует, что тот, руководя советской карательной системой, превратил ее в клановое еврейское предприятие, в главный орган юдократии: «Так, цепляясь друг за друга и тщательно сохраняя свою монополию, заполняли органы ЧК-ГПУ-НКВД и другие «руководящие высоты» все новые и новые соплеменники всесильного Г. Г. Ягоды… «Кадровая политика» Г. Г. Ягоды была направлена на укомплектование ОГПУ людьми типа Блюмкина, Флекснера, Мехлиса, Биргера и т. п., был бы еврей, а остальное приложится»[367]. Именно Ягодой, например, было проведено тотальное избиение бывших царских и белых офицеров в 1931 году, известное под кодовым названием «Операция Весна».

Все, происходившее в России в ходе Гражданской войны и красного террора, который длился еще долго по ее окончании, было метко названо «Русским Холокостом» в одноименной статье бывшего первого мэра Москвы, либерального профессора и демократа первой волны Гавриила Попова[368]. К этому определению, собственно, и добавить-то нечего. Разве что подчеркнуть, что таков был итоговый результат не только Гражданской, но и русско-еврейской этнической войны.