Читаем Преступно счастливая полностью

— Типа того! — фыркнула она неожиданно весело. — Мой теперешний супруг, услышь он вас, пришел бы в ужас! И причина вашего визита ему вряд ли бы понравилась.

— Теперешний супруг? — не понял Волков.

— Ну да. Мы с ним не так давно вместе. Ранее я была замужем за Коленькой… Бедный Коленька! — печально вздохнула дама. — Знаете, он с таким азартом копался в грядках с огурцами и редисом, что… Что это в конечном итоге его сгубило. Инсульт, скорая смерть… Уже семь лет. А Всеволод, это мой нынешний супруг, терпеть не может заниматься сельским хозяйством. Предметы старины его страсть. Картины, ковры, посуда.

И она повела вокруг себя рукой.

Понятно. Полотна, ковры, посуда и светильники, видимо, принадлежат ее теперешнему супругу Всеволоду. Возможно, и шелка с кружевом, в которые вырядилась дама, тоже его.

— Так, значит, вы двенадцать лет назад с вашим мужем Николаем… — начал Волков.

Дама не дала ему договорить:

— Совершенно верно! Десять лет мы прожили с ним на лоне природы. Ах, какое это было славное время! Милые тихие вечера. Чай со смородиновым листом. Свежая клубника. Коленька выводил какие-то немыслимые, буйно плодоносящие сорта. К нему все приходили за рассадой. Это приносило неплохие деньги, знаете ли. — Она с печалью вздохнула. — Знаете, мы уезжали с Коленькой на дачу ранней весной и возвращались оттуда, уже когда начинало морозить. Нам так с ним там нравилось!

И она вдруг с недоумением уставилась на острые носы своих шелковых старомодных туфель. Будто терзалась вопросом: а зачем ей вся эта пропахшая нафталином роскошь? Правильный ли выбор был ею сделан после Коленьки?

— Ваши соседи Смородины вам досаждали? — отвлек Волков ее от печальных мыслей.

— Смородины? Да нет… Пили пристойно. Много, конечно, но пристойно. Не мусорили, не скандалили, в друзья не навязывались. У нас с Коленькой не было с ними проблем.

— А их сын?

— Ваня, — она осторожно куснула нижнюю губу, выкрашенную странной лилово-серой помадой, — Ваня — их сын…

— Да, совершенно верно. Как он вел себя?

— Осторожно, — произнесла хозяйка дома со странной улыбкой. — Никто и никогда бы не догадался, какой это гаденыш. Никто, кроме Коленьки.

— Гаденыш?

Волков поперхнулся сказанным словом.

Такой характеристики в адрес Ивана Смородина он еще не слышал.

Хороший мальчик, трудолюбивый, способный, тихий. Так отзывались о нем все. Все, кроме этой дамы.

— Почему вы так о нем? — Он тут же вспомнил ее имя, написанное аккуратным почерком Ивана Ивановича Головкова. — Почему вы так о нем, Алла Игоревна?

— Потому что этот мальчик был гадким. Тихо гадил всем без исключения. Даже своим родителям, — произнесла она скороговоркой, и нижняя губа ее, выкрашенная странной губной помадой, нервно затряслась. — Знаете, если бы он не погиб при пожаре вместе с ними, я бы подумала, что это он их сжег. Но он погиб. И это меняет дело.

— То есть?

— То есть их поджег кто-то еще.

— Поджег?

Волков опешил. Алла Игоревна говорила об этом с такой серьезной уверенностью, что упрекнуть ее в старческом слабоумии было нельзя.

— Да, их дом подожгли. Пожарные, конечно, даже слушать не захотели. Зачем им лишняя головная боль? Коленька возмущался, бедный. И канистру потом с мусорки им приносил, показывал. Требовал снять отпечатки пальцев. А толку!

— Погодите, погодите, Алла Игоревна! — Волков почувствовал, что бледнеет. — То есть ваш покойный муж утверждал, что их дом подожгли?!

— Он не утверждал, молодой человек. — Она на мгновение сжала губы строгой линией, потом выдохнула: — Он видел!

— Видел что?!

— Как кто-то в ночь пожара ходил вокруг их дома и чем-то плескал. Коленька уже тогда неважно себя чувствовал. Плохо спал. Все время ходил по дому. Подолгу сидел на веранде, дышал свежим ночным воздухом. Так вот он видел, как кто-то поливал стены дома чем-то горючим. А потом полыхнуло сразу со всех сторон. Скажите мне, разве может от сигареты или неисправности в проводке полыхать сразу с четырех сторон?!

— Вряд ли, — не мог с ней не согласиться Волков. Покачал головой. — И пожарные слушать не стали?

— Конечно! Зачем им? В тот год май был засушливым. Горели овраги. Огонь добирался и до садовых участков. Объяснение было банальным: либо неосторожное обращение с огнем, либо уснули с сигаретой, либо неисправная электропроводка. Но Коленька-то видел!..

— Стало быть, это был поджог?

— Несомненно!

— И кто, по-вашему, мог желать смерти этому семейству?

— Я уже говорила и не боюсь повториться, — она выпрямила спину, глянула на него строго, даже надменно. — Если бы этот мальчишка остался жив, я бы всю вину возложила на него.

— Почему?

— Потому что он ненавидел своих родителей! А они, кажется, ненавидели его. — Ее искусная прическа чуть колыхнулась, когда она кивнула. — И друзей его ненавидели тоже.

Стоп! Друзья?!

— А что это были за друзья, Алла Игоревна?

— Ой, простите, не знаю. Не имела чести быть представленной. Но не все ровесники, точно.

— Почему вы так решили?

— Потому что ровесники-мальчишки не могли ездить на дорогущих машинах. Н-да…

Глава 22

Перейти на страницу:

Все книги серии Детективная мелодрама. Книги Галины Романовой

Похожие книги