Преторианцы

– Ну, что ты молчишь? – продолжал Таузий. – Может, я не о том спрашиваю? Ты с мальчишками, что ли, там развлекался?

Марий в ответ только резко дернул узду коня Таузия на себя.

– За дорогой следи, умник! – буркнул Марий.

– Какой ты скучный, декурион! – разочарованно покачал головой Таузий. – Ни о чем с тобой не поговоришь. О бабах ты обычно молчишь, о выпивке тоже, драками не похваляешься. Одна дисциплина и служба у тебя на уме. Ну, хоть опиши, как там жизнь на Востоке? За три дня ты же видел хоть немного обычаи местных, много ли там богатых людей живет, каким местным богам поклоняются?

– В Риме живут десятки тысяч выходцев из восточных провинций, – сухо ответил Марий. – Ты их много раз видел, они живут там, как и здесь. Везде римский мир, римский закон, римские боги. Все одинаково.

– Эх, не любишь ты путешествовать, Марий, сразу видно! Ничего не подмечаешь, ничего тебе не интересно! А я вот из тунгров. Многие нас до сих пор дикарями считают, но я, как узнал, что к нам в деревню пришли римляне записывать желающих на военную службу, первый к ним прибежал. Отец дальше своего вспаханного поля никогда и не помышлял уходить. Раз в год ездил излишки урожая продавать в город. А мне такая жизнь с детства бессмысленной казалась. Я ведь в ауксиларию записался не только, чтоб славу и почет иметь. Я латинскому языку выучился, в бою отличился, потом центурион меня заметил, и когда надо было выбирать тех, кого отправить служить в сингулярии, он сразу меня рекомендовал. Меня Рим потряс, как бы это сказать, до самых дальних уголков всего моего существа! О, как завернул! Такого красивого города в мире точно нет! Но я бы хотел и другие города посмотреть. Раньше были войны, императоры брали с собой в походы сингуляриев, а сейчас скучно. Говорят, на западе – океан! Вот его бы увидеть! И восток интересен мне. Так что я тебе завидовал, когда ты получил приказ отправляться в Сирию.

Марий еле заметно усмехнулся.

– Как послов встретил Песценний Нигер? – продолжал Таузий. – Что говорил про Пертинакса?

– Принял нас хорошо. Обрадовался, что наконец-то вместо больного на голову урода на троне сидит нормальный император.

– Что, так и сказал – больного урода? – удивился тунгр.

– Ну, так или по-другому. Смысл такой.

– А мне, если честно, Коммод нравился. Ты человек в сингуляриях новый, многого не знаешь. Я поступил сюда служить уже при Коммоде, а он ведь воевать не любил, вот я и просидел в Риме пять лет безвылазно. Полюбил этот город страсть как! Но, конечно, уже хочется куда-нибудь направить бег копыт моего коня. Это я не сам сейчас придумал. У поэта какого-то прочел, но только имя его забыл. Ну и вот. Коммод нам платил превосходно! И мы вроде как и на службе, а с другой стороны – почти полная свобода. Хочешь девку – пожалуйста, хочешь какой-то необычной еды – вот она. Денег столько, что уж и не знали, куда их девать. В кости играли на месячное жалованье и не жалели проигранного. От перстней пальцы болели, представляешь? А знаешь, на рынках, в мастерских брали что хотели! Вот просто все что понравится и в любом количестве! И нас все боялись! Рабыня чья-то понравилась – считай, сразу в угол заводили и имели. И не смотрели, кто ее хозяин, пусть даже и сенатор. А бывало и обычных римлянок так вот щупали и трахали. Мы и преторианцы были в Риме хозяевами! А сейчас что? Из лагеря без особого приказа никому выйти нельзя, никаких прибавок к жалованью, подарков, никому нельзя никакого урона чинить, не трогать никого. И постоянные тренировки, Плутон их забери! Что мне тренировать? Я все умею! Короче говоря, мне жаль Коммода, а Пертинакса я терпеть не могу – нудный старикан. С ним не повоюешь, не расслабишься, не разбогатеешь, а только обнищаешь и состаришься раньше времени!

– Заткнись, Таузий! – угрожающе предостерег Марий.

– Да знаю я, что император тебя к нам направил. Наверное, чтоб ты шпионил для него!

– Немедленно заткни свою пасть! – прохрипел Марий, и в глазах его, обращенных на Таузия, злым огнем бушевала ярость.

– Пошел ты, Марий! – махнул на него Таузий. – Я тебя не боюсь! Что, жаловаться побежишь к своему старичку?!

Марий резко развернулся в седле, из горла его вырвался то ли рык, то ли крик, и рука его молниеносно схватила Таузия за кадык и потянула на себя. Тунгр в ужасе заерзал в седле, судорожно пытаясь глотнуть воздух и вынуть оружие.

Возничий резко остановил коней, и повозка встала. Двое из четырех сингуляриев, ехавших позади, подскакали к Марию, прося его успокоиться. Сразу же собралась толпа зевак, делающих предположение, что могло послужить причиной ссоры императорских телохранителей. Александр выскочил из повозки, требуя немедленно прекратить драку. Марий не сразу пришел в себя. Он опустил руку, сжимавшую горло Таузия, но глаза его, по-прежнему резко расширенные, дико уставились на тунгра. Александр пожалел, что с ним отправили этого бешеного Мария. Такой человек не защитит, а лишь навлечет беду. Кое-как удалось двинуться дальше. Таузий отправился назад, за повозку, изрыгая проклятия, он обещал жестоко отомстить своему обидчику.