Превращение

– Что ж, – сказал старик, – об этом история умалчивает.

С громким стуком он опустил свою трубку. В этот момент я почувствовал на себе его взгляд.

Мне потребовалась вся сила воли, чтобы медленно встать.

– Что нам нужно будет найти для вас завтра? – поинтересовался я, стараясь сохранить безразличный тон.

Дедушка Нелли поднял жемчужину и стал катать её в ладони.

– Вот завтра и узнаете, – его голос звучал словно издалека.

Нелли вскочила и пошла со мной к двери, но мне нужно было побыть в одиночестве.

– Я сам найду дорогу домой, – сказал я. Прежде чем она возмутилась, я ушёл.

* * *

Я шёл через лес, но видел перед собой только лицо шелки, когда она не могла найти свою шкуру на пляже. Тот мужчина говорил, что любил её, но при этом держал её в доме как пленницу.

Совсем как мой отец.

У меня кружилась голова. Это была мамина история, только рассказанная с другой точки зрения. Всё было перевёрнуто, будто в зеркале Мэгги, где всё отражается наоборот.

Как странно видеть шелки глазами человека! А те дети, смотрящие, как их мама уплывает…

Совсем как моя мама уплывала от меня.

По спине пробежала дрожь. Я остановился и глубоко вдохнул, отгоняя это чувство. У меня нет повода тревожиться! Моя мама родила меня в море. Она вырастила меня с солью и лунным светом на коже, научила песням для обрядов. И я не ощущал холод, ведь так? Мне не нужна была пресная вода.

Я достал из кармана каменного шелки и шёл, сжав его в кулаке.

Нет, я не волновался. Мне было любопытно. Истории – это рассказы о местах, где пересекаются миры. Чем больше я слышал, тем больше хотел узнать. Теперь я ещё сильнее желал изучить книги. До возвращения мамы надо узнать как можно больше человеческих историй. Тогда я поделюсь своими открытиями с кланом.

* * *

Я вернулся домой. Мэгги, посеревшая, вымотанная, съёжилась в большом кресле. Она даже не сняла кофту.

– Где ты был, морской мальчик? – это всё, что она успела сказать, пока не закашлялась.

– Гулял. Я приготовлю кофе.

Я пошёл на кухню и включил горелку под чайником, пытаясь придумать, что сказать, если она станет задавать вопросы. Но когда я вернулся с кофе, её глаза были закрыты. Поставив аккуратно горячую кружку рядом с ней на стол, я на цыпочках пошёл к выходу.

– Меня хотят отправить на обследование, – прохрипела она.

Я повернулся:

– Отправить?

– В больницу на материке. Хотят, чтобы я там немного полежала. Не выпускали меня, так что пришлось сказать, что я подумаю над их предложением, – она потянулась к кружке. – Принеси календарь.

Я принёс – её пальцы прошлись по рядам.

– До возвращения твоей мамы осталось недолго. Я подожду её и тогда приму решение.

Её впалые щёки, усталые глаза…

– А вы… То есть… – я посмотрел в окно на деревья вдали. – А вас смогут вылечить?

Она подула на пар и неторопливо сделала глоток:

– Не знаю. Думаю, врачи и сами ни в чём не уверены… Я не очень доверяю им после того, что произошло с Томми.

Я чуть было не спросил, что с ним случилось, но в глубине души мне не хотелось знать подробности произошедшего с её сыном.

– Может быть, стоит поехать, – сказал я. – Я справлюсь сам.

Она покачала головой, слегка улыбнувшись:

– Ты и я – мы договорились. Я сдерживаю свои обещания. Мы останемся здесь, пока не вернётся твоя мама.

Глава 37 «Пещера» в дереве

На следующий день я сам пришёл к дому «моржа». Я постучал, Нелли впустила меня внутрь.

– Посмотри, – сказала она, ведя меня к большому столу у окна.

Наши синие перья и раковины были разбросаны на нём. Рядом лежал наполовину разрисованный лист плотной бумаги. На картине был изображён шар, закрашенный серебристо-синим цветом. За ним три полоски – просто линии, но каким-то образом они отражали покой раковины. Пространство между жемчужиной и полосами было как живое, словно его наполняли перешёптывающиеся голоса. Я затаил дыхание.

– Хватит глазеть! – рявкнул «морж».

Мы с Нелли подпрыгнули и обернулись.

– Мне нужно нечто грубое, – сказал он. – Нечто грубое, что можно увидеть, и грубое, что можно почувствовать. Принесите столько разных видов, сколько найдёте. Ну же, чего ждёте? Идите!

На этот раз Нелли повела меня в глубь суши, туда, где мы ещё не были. Мы пробежали сквозь хвойный лес и через поляну, обогнули дом с шелушащейся красной краской. Он выглядел заброшенным, но Нелли всё равно держалась в стороне, чтобы нас не могли случайно увидеть люди. Мне даже не пришлось ей напоминать.

Местность становилась холмистой. Теперь мы поднимались по крутому холму, под ногами были камни и неухоженная трава.

– Вот! – с гордостью сказала Нелли на вершине холма.

Под нами расстилался остров Спиндл. Виднелась гавань с крошечными лодками, качающимися у пирса. Здания казались миниатюрными коробками. Самое большое из них, должно быть, магазин Джейн. Я удивился, как здесь мало домов. С пирса в темноте город казался больше. Единственная главная дорога, извиваясь, уходила в глубь суши. То там, то тут к одиноким домам ответвлялись ленточки грунтовой дороги.

Я мог бы стоять здесь очень долго, но Нелли показала на подножье холма:

– Видишь ручей? Нам туда.