Превращение

Она стала спускаться. Я пошёл следом и, когда она раскинула руки в стороны и начала прыгать, повторял за ней, представляя, что мои руки – это крылья. Склон становился круче, в спину меня подталкивал бриз, мои стопы едва касались земли. Я никогда так быстро не перемещался по суше!

У подножья мы резко остановились, едва дыша, опершись руками о колени. Нелли посмотрела на меня сверкающими глазами и расплылась в улыбке. Я не мог ничего с собой поделать и широко улыбнулся в ответ. В тот миг с меня будто сняли какой-то груз. Казалось, я снова мог без устали бежать вечно.

Мы побродили вдоль ручья. Я и представить не мог, что бывают настолько упругие и ярко-зелёные растения. Над головами высились пихты, а земля была устлана папоротниками – их длинные листья нависали над плодородной чёрной землёй. Куда бы я ни смотрел, везде рос ярко-зелёный мох: на камнях, стволах деревьев, он обволакивал их, будто мягкая плотная шкура. Качающиеся ветки поглощали звук, заглушали наши шаги и даже дыхание. Где в таком месте мы найдём нечто грубое?

Нелли наклонилась с открытым рюкзаком. Я побежал вперёд через ручей, перескакивая с камня на камень. На другой стороне почва была ещё мягче. С каждым шагом я немного проваливался.

– Постой! – крикнула Нелли, направляясь в мою сторону. А затем мы играли в догонялки, бегая по лесу.

* * *

Во второй половине дня мы выбежали из леса на незнакомый мне участок берега. Солнце освещало по бокам земляничник, раскрашивая стебли в красный цвет.

– Где мы? – спросила Нелли.

Я показал на камни в проливе, куда я когда-то вытащил её, а затем на выступ суши, который вёл к Мэгги.

– Мы где-то посередине между твоим и моим домами, – ответил я.

Когда я опустил руку, увидел слегка выше линии прилива нечто выглядевшее как ярко-зелёный купол. Нелли проследила за моим взглядом, и мы побежали туда.

Низкое дерево, достающее лишь до плеча, склонилось к воде. Его длинные ветки свисали над широким камнем у ствола. Мы отодвинули ветки и залезли внутрь, очутившись в «пещере», сплетённой из листьев и огоньков света.

– Волшебство какое-то, – сказал я.

Нелли кивнула:

– Только лучше, потому что это реальность.

Места как раз хватило, чтобы мы вдвоём могли сесть и осмотреть находки. Листья папоротника и комочки жёлто-зелёного лишайника. Несколько камней с холма. Кусочки коры, которые, казалось, можно соединить, как пазл, в своеобразную картинку.

Нелли подняла лист папоротника и провела пальцем по краям, затем перевернула его. На обратной стороне расположились два ряда крошечных шишек.

– Это споры, – объяснила она. – Моя мама их изучает.

– Твоя мама? – я с трудом мог представить её с кем-то помимо дедушки.

Нелли кивнула:

– Она биолог, как и мой отец. Они работают в джунглях. Я хотела поехать, но мама сказала, что не сможет сосредоточиться на работе, если я буду без присмотра бегать среди змей и микробов. Папа собирался остаться, но потом дедушка сказал, что я могу пожить с ним. Мама была против, потому что тут нет школы… – она слегка улыбнулась, – но дедушка настоял. К тому же, заявил он, о растениях и животных здесь я узнаю не меньше, чем в школе. Это довольно хороший аргумент, потому что родители – учёные. И ещё он сказал, что я смогу читать его книги.

Я задержал дыхание. Читать. Значит, так они рассказывали ей песни?

Я начал было интересоваться:

– Как…

– Мама сказала, что у него плохое интернет-соединение, на что дедушка ответил: «Кому нужен интернет, когда есть море и небо?» Мама согласилась. И я могу пока пожить с дедушкой. Мама с папой присылают письма, а дедушка проверяет электронную почту всякий раз, когда отправляется в места с хорошим интернетом. Иногда, когда есть доступ к телефону, они звонят.

Нелли запрокинула голову. Её лицо скрыла тень.

Она произнесла много непонятных мне слов, но по голосу я понял, что она чувствует.

– Ты скучаешь по ним, – догадался я.

– Да, – нежно сказала она, – конечно.

От бриза зашуршали ветки, и на камне зарябили блики солнца. И я словно увидел маму, плывущую подо льдом, её решительный взгляд, мощный хвост. Она, должно быть, уже направляется в мою сторону. Меня охватило радостное волнение, но затем оно смешалось с тоской – такой глубокой, что стало больно.

– Я тоже скучаю по маме, – признался я.

Я знал, что Нелли понимает меня, хотя она промолчала.

* * *

Когда мы вернулись к дому Нелли, из трубы валил дым. На этот раз я вошёл без сомнений. Мы всё разложили, и «морж» с ворчанием склонился над находками.

– Хм… – он поднёс кусочек жёлтого лишайника к окну. – Сойдёт.

– Дедушка! – обратилась к нему Нелли.

Он поднял кору и потёр её между пальцами.

– Дедушка, мне нести печенье?

Он положил кору и достал из кармана трубку:

– Ах да, история. Что вы хотите сегодня?

– Как насчёт той, что ты не рассказал вчера? – предложила Нелли. – О мужчине, который последовал за шелки.

Я с нетерпением поднял глаза. Конечно же, она хочет услышать ту же историю, что и я.

«Морж» нюхнул свою холодную трубку с очевидной тоской:

– «Сказ Уэствудского причала»? Я не хочу, чтоб вы страдали от кошмаров.

– У нас не бывает кошмаров, верно, Аран?