Превращения Арсена Люпена

– Ох, какую распрекрасную речь вы произнесли, я прямо заслушался. Вот это красноречие! Произнеси вы ее с трибуны палаты, успех был бы что надо! Овация, статьи в газетах и все прочее. Да только это совсем не то, что требовалось! Когда речь идет о закулисных делах, перед обвиняемым речей не произносят, – совсем наоборот! Его допрашивают, голубчика. Из него выбивают показания. Их внимательно выслушивают. Вот что такое настоящее следствие. А вы, небось, думали, что мсье Петигри сидел да подремывал в своем уголке? Нет, черт возьми! Мсье Петигри глаз не спускал с обоих господ, особенно с этого Буа-Верне. Вот почему, мсье минисс, я вас и предупреждаю: скоро кое-кто вернется сюда и здесь кое-что произойдет – теперь уже через восемь минут… Хотя нет – уже через семь с половиной…

Руксваль был побежден. Он и не думал верить предсказаниям этого субъекта о том, будто что-то должно произойти. Однако упорство Петигри укротило его. А главное, этот зуб, этот свирепый клык, страшный, беспощадный, загадочный… И он смирился.

Вернувшись к своему креслу, он сел и начал раздраженно постукивать по столу деревянной вставочкой, то и дело поглядывая на стенные часы или косясь на этого Петигри.

Тот пошевелился всего один раз, когда вырвал из блокнота листок и торопливо набросал на нем несколько строк той самой ручкой, которую держал Руксваль и которую он нахально взял у него, не спросив разрешения. Этот листок он сложил вчетверо и сунул в конверт, а конверт затем спрятал под телефонным справочником, лежавшим на краю стола. После чего снова уселся. Что всё это означало? И по какой непонятной причине отвратительный клык упорно высовывался из насмешливо ощеренного рта?

Три минуты… Две минуты…

Внезапно Руксваль пришел в ярость и, вскочив с кресла, начал метаться по кабинету, наталкиваясь на стулья и опрокидывая безделушки на мебели. Боже, какая гнусная история! И вдобавок этот отвратительный Петигри со своим чертовым зубом, который выводил его из себя…

– Тише, мсье минисс, – прошептал экс-полицейский, подняв руку. – Слушайте!

– Слушать… что?

– Шаги. Ну вот, уже стучатся в дверь…

В дверь и в самом деле постучали. Руксваль узнал этот осторожный звук – так стучал его секретарь.

– Он там не один, – шепнул Петигри.

– Откуда вы знаете?

– Он не может быть один, поскольку то, что я предсказал, сейчас произойдет, но это должно произойти только в присутствии третьего лица.

– Да говорите же, черт подери, что вы имеете в виду?

– Истину, мсье минисс. Наступают иногда такие минуты, когда истине нельзя помешать выйти наружу. Запри перед ней дверь, она войдет через окно. Но вот эта дверь совсем рядом со мной, и вы же не запретите мне открыть ее, верно, мсье минисс?

Разъяренный Руксваль сам приоткрыл дверь. В проеме показалась голова секретаря.

– Простите, господин министр, тот человек, который недавно вышел отсюда, хочет забрать свое пальто.

– Какое пальто?

– Господин министр, тот человек забыл его… или, вернее, ошибся и взял чужое…

Но тут вмешался Эркюль Петигри:

– В самом деле, мсье минисс, я и сам вижу, что вышла ошибка. Этот месье ушел в моем пальто, а мне оставил свое. Может, мы его впустим, этого человека?

Руксваль кивнул. Секретарь исчез, и почти сразу в кабинет шагнул граф де Буа-Верне. Состоялся обмен пальто. Граф поклонился Руксвалю, который демонстративно отвернулся от него, подошел к выходу и взялся за дверную ручку. Однако уже на пороге он помедлил, прошептав несколько слов, которые никто не расслышал. Потом де Буа-Верне внезапно вернулся на середину кабинета.

– Десять минут прошли, мсье минисс, – шепнул Петигри. – Значит, сейчас это произойдет.

Руксваль ждал. События, кажется, развивались согласно предсказаниям бывшего полицейского.

– Что вам угодно, месье?

После долгой нерешительной паузы граф де Буа-Верне спросил:

– Господин министр, вы действительно намерены выдать нас?.. Последствия такого поступка будут настолько тяжелыми, что я позволю себе привлечь к ним ваше внимание… Подумайте только – какой скандал… как будет возмущаться народ…

Руксваль гневно вскричал:

– А разве я могу поступить иначе?

– Да, можете… Более того, обязаны… Нужно, чтобы все это закончилось между вами и мной, притом абсолютно мирно… Мы должны прийти к согласию, иного выхода нет…

– К согласию? Я предложил вам достойный выход, но мадам де Буа-Верне его отвергла.

– Она – да, но не я…

Руксваль был поражен: только что Петигри предсказал это разногласие между мужем и женой.

– Объяснитесь.

Граф колебался. Наконец он заговорил – неуверенно, делая паузы после каждой фразы: