Превыше всего. Роман о церковной, нецерковной и антицерковной жизни

– Вряд ли понял. Такое понять… Сложно такое понять, не увидев… – сказал Сормов, и вдруг, внезапно, начал рассказывать. Рассказывать о своей службе в Таджикистане, когда тот еще был Таджикской ССР. Как хотел поехать добровольцем в Афганистан («выполнять интернациональный долг») и как его отговорили друзья и жена. Как начал рушиться Советский Союз и как постепенно, сначала будто по капле, а потом уже лавинообразно, стал скатываться независимый Таджикистан в гражданскую войну. Ну и все прочее – расстрелянные конвои, изувеченные трупы своих и чужих и последнее его задание, во время которого с ним приключилась контузия, а двое его старых друзей, которых он, после долгих лет службы, воспринимал как членов семьи, погибли…

Говорил он долго, с какими-то странными и жутковатыми деталями – так, будто и не рассказывал, а зачитывал материалы следственного дела. Подробно, точно, безэмоционально и как-то хирургически безжалостно. Отец Святослав с супругой его не перебивали. Они прекрасно знали: делать этого никак нельзя. Если такие воспоминания, накопившиеся в подсознании, как гной в костях, все же вырываются наружу, им надо дать вылиться полностью, как бы они ни выглядели и как бы ни хотелось этот поток прервать. Все должно вытечь до конца, иначе будет только хуже.

– Ох, заболтался я! – внезапно, будто очнувшись, сказал Сормов. – Вы не сердитесь на меня, пожалуйста… Просто тема для меня лично очень значимая… А вы с матушкой ведь тоже в Средней Азии жили, можете меня понять… Вы извините!.. Расскажите лучше, как вы тут живете?

– Да что вы, отец Алексий, все хорошо! То есть… Ну, в общем, все так, как надо. А мы… – тут отец Святослав замешкался. Говорить о своих бытовых делах и нуждах сейчас казалось неуместным. Но тут на помощь пришла матушка Ольга, сообразившая, что надо как-то разрядить атмосферу, и начала подробно рассказывать отцу Алексию об их жизни: что сколько стоит, как зимой отапливаться, как тут себя чувствует Трифон и прочее в этом роде. Сормова это как-то сразу успокоило, он стал задавать ей вопросы, и скоро за столом снова зазвучал смех, а потом в ход пошли церковные анекдоты, которых у отца Святослава был изрядный запас. Наконец, ближе к двенадцати часам, попили еще раз чай, после чего все стали расходиться по своим комнатам.

«Вот какой у нас, оказывается, диакон! – продолжал размышлять, уже засыпая, отец Святослав. – Натурально героический. Собственно говоря, мы ему за то, что он делал, в ножки все должны кланяться – начиная от попа и заканчивая архиереем! Эх, жаль, мало только кто об этом знает! А тех, кто не только знает, а хоть что-нибудь понимает, и того меньше… В странные времена живем!.. А впрочем, кто знает, были ли они вообще насчет этого всего какие-то другие, эти времена…»

* * *

– Для всех нас это очень важное, очень значимое событие, – размеренно и солидно, громким, «командирским» голосом произносил свою речь глава администрации Хостонорского района. Только что закончилась литургия, и теперь он, незадолго до того приехавший в храм, стоял на амвоне рядом с архиереем и Котлярским. Произнеся короткую проповедь, чтобы не стеснять чиновных гостей, Евсевий сразу же попросил пройти их на солею, после чего слово было дано главе района.

– Оно важно не только для верующих, но и для всех жителей Хостонора, для всех жителей Хостонорского района. Новый православный храм является не только местом служения культа, он вообще является центром укрепления и распространения духовности. А в этом, как мы сегодня уверенно можем говорить, наш район, как и вся наша область, как и вся наша страна, очень нуждается! И потому мы, конечно, очень рады приветствовать уважаемого Владыку, нанесшего нам визит. Приезжайте, Владыка, к нам почаще! – эти слова Геннадий Кимович сказал, обернувшись к Евсевию (тот в ответ степенно и почтительно кивнул), и продолжил:

– Очень приятно также, что людей, которые трудятся здесь, в Мангазейской области, так сказать, на местах, заметили и в Москве. Что церковное руководство… – тут глава района немного замешкался. Государственный канцелярит был ему известен хорошо, а вот с церковным он был незнаком и боялся попасть впросак. Но, однако, быстро преодолел свое замешательство и продолжил:

– Что высшее церковное руководство удостоило высокой награды, своим орденом, одного из тех людей, кто много трудится на нашей земле и много делает для развития и процветания нашего родного Хостонора, для всего нашего района!

Журналисты – один из местной газеты, несколько – из Мангазейска, специально выписанные Котлярским, и съемочная группа МГТРК – старательно вели фото– и видеосъемку. Прихожане и просто любопытствующие, а также многочисленная группа поддержки Леонида Артуровича вкупе с приближенными Геннадия Кимовича почтительно внимали речам, звучащим с амвона. И лишь тихий шелест шторок фотоаппаратов прерывал эту солидную тишину.

После главы района к собравшимся в храме снова обратился Преосвященный: