Прежде, чем их повесят

— Союзу с самого начала нечего было здесь делать! — выпалила она. — Это всё жадность! Жадность, простая и ясная. Торговцы пряностями были здесь и до войны, когда Дагоска была свободна. Они делали состояния, все, но им приходилось платить налоги туземцам, и как же их это раздражало! Насколько было бы лучше, думали они, если бы мы сами владели городом, если бы могли устанавливать свои правила. Насколько мы были бы богаче. Как только выпал шанс, все они ухватились за него, и мой муж стоял в очереди первым.

— Итак, торговцы пряностями стали править Дагоской. Я жду ваших мотивов, магистр Эйдер.

— Наступил хаос! Торговцам нет дела до управления городом, и у них нет в этом опыта. Чиновники из Союза, Вюрмс и ему подобные, ничего в управлении не смыслили, они хотели только набивать себе карманы. Мы могли бы договариваться с туземцами, но предпочли их эксплуатировать. И когда они выступили против нас, мы вызвали Инквизицию. Вы их били, пытали, повесили вожаков на площадях Верхнего Города, и уже скоро местные стали презирать нас так же, как и гурков. Мы здесь уже семь лет, и не принесли ничего кроме зла! Это был разгул коррупции, жестокости и расточительства! — И всё это правда. Я сам всё это видел.

— А ирония в том, что мы даже не получили прибыли! Даже в начале нашего правления мы зарабатывали меньше, чем до войны! Стоимость содержания стен, плата наёмникам — без помощи туземцев это нас истощало! — Эйдер засмеялась, отчаянным всхлипывающим смехом. — Гильдия оказалась на грани банкротства, которое они сами же на себя и навлекли, идиоты! Жадность, простая и ясная!

— А потом к вам обратились гурки.

Эйдер кивнула, покачнув обвисшими волосами.

— У меня много контактов в Гуркхуле. Торговцы, с которыми я работала многие годы. Они сказали, что как только Уфман стал императором, первым его словом стала торжественная клятва взять Дагоску, стереть пятно, которое его отец поставил на страну, и что он не будет знать отдыха, пока не исполнит свою клятву. Они сказали мне, что гуркские шпионы уже в городе, и что они знают наши слабости. Они сказали, что можно предотвратить резню, если Дагоска сдастся без боя.

— Тогда почему вы медлили? Вы же контролировали Коску с его наёмниками, до того, как люди Кадии получили оружие, до того, как укрепили стены, даже до того, как я прибыл. Вы могли бы захватить город, если бы захотели. Зачем вам нужен был этот дурень Вюрмс?

Карлотта дан Эйдер уставилась в пол.

— Пока солдаты Союза удерживали Цитадель и городские ворота, их нельзя было взять без кровопролития. Вюрмс мог отдать мне город без боя. Верьте или нет, моей единственной целью, целью, которую вы столь умело расстроили, было избежать убийств.

Я верю этому. Но сейчас это ничего не значит.

— Продолжайте.

— Я знала, что Вюрмса можно купить. Его отцу оставалось жить недолго, а пост этот не передаётся по наследству. У сына был последний шанс извлечь прибыль из должности отца. Мы договорились о цене. Начали приготовления. А потом Давуст всё раскрыл.

— Он собирался проинформировать архилектора.

Эйдер коротко рассмеялась.

— У него не было вашей заинтересованности. Он хотел того же, что хотят все остальные. Деньги, и больше, чем я могла обеспечить. Я сказала гуркам, что плану конец. Я сказала им почему. На следующий день Давуст… исчез. — Она глубоко вздохнула. — Так что пути назад уже не было. Вскоре после того, как вы прибыли, мы были готовы действовать. Всё было организовано. А потом… — она помедлила.

— Потом?

— Потом вы начали укреплять стены, и Вюрмс зажадничал. Он почувствовал, что наше положение неожиданно улучшилось. Он потребовал бо́льшего. Он угрожал рассказать вам о наших планах. Мне пришлось отправиться к гуркам, чтобы получить больше. Всё это заняло время. Наконец, мы снова были готовы, но к тому времени стало уже слишком поздно. Шанс был упущен. — Она подняла взгляд. — Всё эта жадность. Если бы не жадность моего мужа, мы никогда не пришли бы в Дагоску. Если бы не жадность торговцев пряностями, мы, возможно, добились бы здесь успеха. Если бы не жадность Вюрмса, мы сдали бы её и не пролили бы ни капли крови за эту бесполезную скалу. — Она шмыгнула носом и снова уставилась в пол, её голос затих. — Но жадность повсюду.

— И поэтому вы согласились сдать город. Согласились предать нас.