Прежде, чем их повесят

Когда начали взбираться, никто не говорил. Все шаркали, согнувшись и сосредоточившись на осыпающейся дорожке. Тропинка поднималась и поворачивала, поднималась и поворачивала, и вскоре у Джезаля заболели ноги, натёрлись плечи, лицо взмокло от пота. Один шаг за раз. Так всегда говорил Вест Джезалю, когда он падал духом во время длинных пробежек вокруг Агрионта. Один шаг за раз, и он был прав. Левая нога, правая нога, и понемногу они поднимались.

Эти усилия повторялись и повторялись, а потом Джезаль остановился и посмотрел вниз. Изумительно, как высоко они забрались за такое короткое время. Он видел основание разрушенной крепости — серые очертания на зелёной земле у подножия перевала. За ней разбитая дорога вела назад, через складки холмов в сторону Аулкуса. Джезаль неожиданно содрогнулся и повернулся к горам. Лучше оставить всё это позади.

Логен брёл по крутой дорожке, изношенные сапоги шаркали и хрустели по камням в грязи, металлический ящик в его котомке тяжким бременем лежал на плечах и с каждым шагом казался всё тяжелее, врезался в его плоть, как мешок с гвоздями, даже несмотря на то, что был завернут в одеяла. Но Логена он не сильно беспокоил. Он был занят тем, что разглядывал задницу шагавшей впереди Ферро — упругие мышцы сжимались при каждом шаге под натянутой тканью штанов.

Странное дело. До того, как он её трахнул, он и не думал о ней в этом смысле. Он слишком усердно старался не дать ей сбежать, или подстрелить его, или ранить кого-то из остальных. Так внимательно разглядывал её насупленные черты, что не видел лица. Так пристально следил за её руками, что не замечал остального. Теперь же он ни о чём другом и думать не мог.

Каждое движение Ферро казалось очаровательным. Он постоянно ловил себя на том, что смотрит на неё. Пока они шли. Пока сидели. Пока она ела, пила, говорила или плевалась. Пока натягивала сапоги по утрам или пока снимала вечером. И хуже того, его хер постоянно привставал, поскольку Логен смотрел на неё уголком глаза и представлял её обнажённой. Это его здорово смущало.

— На что уставился? — Логен остановился и взглянул на солнце. Ферро хмуро смотрела на него. Он встал и поправил котомку на спине, почесал стёртые плечи, вытер полоску пота на лбу. Логен легко мог выдумать какую-нибудь ложь. Смотрел на величественные горные вершины. Смотрел, куда поставить ногу. Проверял, что с её котомкой всё в порядке. Но какой в этом смысл? Они оба отлично знали, на что он смотрел, а остальные уже ушли довольно далеко.

— На твою задницу, — сказал он, пожав плечами. — Прости, но она ничего так. Ничего ж плохого в том, чтобы смотреть, а?

Ферро сердито открыла рот, но он опустил голову, сунул большие пальцы за лямки котомки и побрел мимо неё, прежде чем она успела ответить. Пройдя шагов десять, он оглянулся через плечо. Она всё ещё стояла, уперев руки в бока, и хмуро смотрела на него. Он ухмыльнулся.

— На что уставилась? — сказал он.

Холодным свежим утром они остановились набрать воды на уступе над глубокой долиной. Через увешанные красными ягодами деревья, растущие на голых скалах, Джезаль видел белую воду, бурлящую на узком дне долины. На той стороне поднимались головокружительные утёсы — почти отвесные пласты серого камня, которые высоко вверху оканчивались высоченными пиками. Там хлопали крыльями и что-то кричали друг другу тёмные птицы, а над ними кружились завитки белых облаков в бледном небе. Впечатляющий вид, хотя и несколько тревожный.

— Красота, — прошептал Джезаль, но постарался к краю не подходить.

Логен кивнул.

— Напоминает мне о доме. Когда я был молод, то целые недели проводил в Высокогорье, испытывал себя против гор. — Он отпил из фляжки и передал её Джезалю, глядя прищуренными глазами на тёмные пики. — Но они всегда побеждали. Эта Империя пришла и ушла, а они по-прежнему здесь, смотрят вниз на всё это. Здесь они и останутся, надолго после того, как все мы вернемся в грязь. Горы смотрели сверху вниз на мой дом. — Он шмыгнул носом, а потом плюнул с края долины. — Теперь они смотрят на пустоту.

Джезаль тоже сделал глоток.

— После всего этого ты вернёшься назад на Север?

— Может быть. Есть счёты, которые надо свести. Глубокие, суровые счёты. — Северянин пожал плечами. — Но думаю, если я их оставлю в покое, то никому не будет хуже. Наверное, все они думают, что я помер, и всем от этого только легче.

— Незачем возвращаться?

Логен поморщился.

— Разве что за новой кровью. Моя семья давно мертва и сгнила, а тех друзей, которых я не убил сам, убила моя гордыня и глупость. Вот и все мои достижения. Но у тебя-то всё ещё есть время, а, Джезаль? Хороший шанс на приятную мирную жизнь. Чем займёшься?