Прежде, чем их повесят

Вест скорее имел в виду своевременное отступление и быстрого гонца к маршалу Берру, но не было смысла об этом говорить. Все представления Ладислава о войне сводились к приказам о победоносном наступлении, после которых можно вернуться в постель. Таких слов, как "стратегия" и "отступление" в его словаре не было.

— Да, — бормотал принц себе под нос, сосредоточенно глядя на деревья за рекой. — Подготовить атаку и отбросить их за границу…

Граница была в сотне лиг отсюда. Вест воспользовался моментом.

— Ваше высочество, если позволите, мне нужно ещё многое сделать.

Это не было ложью. Лагерь был организован, а точнее дезорганизован без малейших мыслей об удобстве или обороне. Беспорядочный лабиринт ветхих шатров на огромной поляне у реки, где земля была слишком мягкой, и вскоре под колёсами обозных телег превратится в болото липкой грязи. Сначала не было выгребных ям, потом их выкопали слишком мелкими и слишком близко к лагерю, неподалёку от места, где складировалась провизия.

Провизия, которая по случайности была плохо упакована, неправильно приготовлена и уже начала портиться, привлекая всех крыс Инглии. Вест не сомневался, что если бы не холод, то лагерь уже был бы поражен болезнями.

Принц Ладислав махнул рукой.

— Конечно, многое надо сделать. Расскажете мне завтра ещё что-нибудь, а, Вест? Про полковника Глокту и прочее. Чертовски жаль, что он погиб! — крикнул он через плечо и поскакал в сторону своего огромного пурпурного шатра, который стоял на холме, высоко над вонью и неразберихой.

Вест с некоторым облегчением развернул лошадь и поспешил по холму к лагерю. Он миновал несколько человек, ковылявших по подмёрзшей слякоти: все дрожат, от дыхания идёт пар, руки завёрнуты в грязные тряпки. Он проехал мимо людей, сидевших жалкими группами возле залатанных шатров, и не было среди них двоих, одинаково одетых. Они жались к еле тлеющим кострам, возились с котелками для еды, играли в жалкие игры отсыревшими картами, пили и таращились в холодное пространство.

Рекруты, обученные получше, ушли с Поулдером и Кроем на поиски врага. Ладиславу достались отбросы: слишком слабые для перехода, слишком плохо экипированные для сражения, слишком измученные даже для того, чтобы ничего не делать хоть сколько-нибудь убедительно. Люди, которые за всю жизнь не покидали своих домов, которых заставили пересечь море, чтобы отправиться в страну, о которой они ничего не знали, и сражаться с врагом, с которым они не ссорились, по причинам, которых они не понимали.

У некоторых, быть может, когда-то и был след патриотической страсти, кого-то даже распирало от мужественной гордости, но теперь тяжёлые переходы, плохая еда и холодная погода поистине измотали, истощили и заморозили весь их энтузиазм. Принц Ладислав не очень походил на вдохновенного вождя, способного вернуть это всё, даже если бы он приложил к этому хоть малейшее усилие.

Проезжая мимо рекрутов, Вест посмотрел на эти угрюмые, уставшие, измученные лица, и они смотрели в ответ, уже побеждённые. Они хотели лишь вернуться домой, и Вест не мог их за это винить. Он и не винил.

— Полковник Вест!

Ему ухмылялся крупный мужчина с густой бородой и в форме офицера Личной Королевской. Неожиданно Вест понял, что это Челенгорм. Он соскочил с седла и схватил руку здоровяка обеими руками. Приятно было его видеть. Хоть кто-то крепкий, верный, надёжный. Напоминание о прошлой жизни, когда Вест ещё не вращался среди сильных мира сего, и всё было намного проще. — Как ты, Челенгорм?

— Нормально, спасибо, сэр. Просто кружу вокруг лагеря и жду. — Здоровяк сложил ладони, подул на них и потёр друг о дружку. — Пытаюсь согреться.

— По моему опыту, в этом и состоит война. Много ожидания в неприятных условиях. Много ожидания и редкие моменты сильнейшего ужаса.

Челенгорм сухо ухмыльнулся.

— Значит, ещё есть чего ожидать. Как дела в штабе принца?

Вест покачал головой.

— Соревнование в том, кто окажется заносчивее, невежественнее и бесполезнее. А у тебя как? Как жизнь в лагере?

— У нас всё не так плохо. Я за некоторых рекрутов переживаю. Они не годятся для боя. Слышал, двое постарше прошлой ночью умерли от холода.

— Так бывает. Будем надеяться, их похоронят глубоко, и подальше от нас. — Вест видел, что здоровяк считает его бесчувственным, но что тут поделаешь. В Гуркхуле лишь немногие умерли в битве. Несчастные случаи, болезни, загноившиеся мелкие раны. К такому привыкаешь и уже начинаешь ожидать этого. А если экипировка настолько плохая, как у этих рекрутов? Хоронить будут каждый день. — Тебе ничего не надо?

— Есть кое-что. У моей лошади слетела подкова в этой грязи, и я пытался найти кого-нибудь, чтобы её заменить. — Челенгорм развел руками. — Могу ошибаться, но кажется во всём лагере нет кузнеца.

Вест уставился на него.

— Ни одного?

— Я не нашёл ни одного. Есть кузницы, наковальни, молотки и всё остальное… но никто на них не работает. Я разговаривал с интендантом. Он говорит, генерал Поулдер отказался предоставить хоть одного кузнеца, и так же поступил и генерал Крой, так что, ну, — и Челенгорм пожал плечами, — у нас их нет.