Прежде, чем их повесят

Генерал уже собирал свои заметки.

— Я делаю всё, что могу, но люди начинают сомневаться, что им вообще когда-нибудь заплатят.

Вюрмс был более прямолинеен.

— Нам уже никто не верит. Без денег мы ничего не сможем сделать.

— Ничего, — проворчал Секутор. Иней только покачал головой.

Глокта потёр больные глаза.

— Наставник Инквизиции исчезает, не оставив за собой даже пятнышка. Вечером он вернулся в свои покои, дверь была закрыта. Утром он не отвечал. Дверь взломали и нашли… — Ничего. — Постель расправлена, но тела не было. И даже ни малейшего следа борьбы.

— Ничего, — пробормотал Секутор.

— Что мы знаем? Давуст подозревал, что в городе готовится заговор. Что был предатель, который собирался сдать Дагоску гуркам. Он считал, что в заговоре замешан член правящего совета. Похоже, он раскрыл личность этого человека, и наставника каким-то образом заставили молчать.

— Но кто?

Надо повернуть вопрос с ног на голову.

— Если мы не можем узнать, кто предатель, то мы должны заставить его прийти к нам. Если заговорщики работали на то, чтобы дать гуркам войти, то нам просто надо успешно их сдерживать. Рано или поздно предатели себя проявят.

— Рифковано, — промямлил Иней. Действительно, рискованно, особенно для последнего наставника Инквизиции Дагоски, но у нас нет выбора.

— Так значит, ждём? — спросил Секутор.

— Ждём, и следим за нашими оборонными сооружениями. А ещё стараемся найти денег. Секутор, у тебя есть наличные?

— Были. Отдал их девчонке, в трущобах.

— А-а. Жаль.

— Не особенно, трахается она, как чокнутая. Настоятельно её рекомендую, если вам это интересно.

Глокта поморщился, оттого что его колено щелкнуло.

— Какая невероятно трогательная история, Секутор, никогда бы и не подумал, что ты романтик. Я бы спел об этом балладу, если бы не испытывал такой нужды в деньгах.

— Могу поспрашивать вокруг. О какой сумме мы говорим?

— О, сумма небольшая. Скажем, полмиллиона марок?

Одна бровь практика резко вздёрнулась. Он сунул руку в карман, пошарил там, вытащил руку и разжал ладонь. Там сияло несколько медных монет.

— Двенадцать монет, — сказал он. — Двенадцать монет — это всё, что я могу собрать.

— Двенадцать тысяч — это все, что я смогла собрать, — сказала магистр Эйдер. Даже не капля в море. — Члены моей гильдии нервничают, дела идут неважно, большая часть их активов связана в различных предприятиях. У меня на руках тоже наличности не много.

Я бы предположил, что у тебя намного больше, чем двенадцать тысяч, но какая разница? Я сомневаюсь, что даже у тебя найдётся полмиллиона. Такой суммы, наверное, во всём городе нет.

— Можно подумать, что я им не нравлюсь.

Она фыркнула.

— После того, как вы вышвырнули их из храма? Вооружили туземцев? И требуете у них денег? Могу честно сказать, что вы не самый популярный человек среди них.

— Возможно, ещё честнее будет сказать, что они жаждут моей крови? — Всей крови, несомненно.

— Возможно, но по крайней мере пока, думаю, мне удалось убедить их, что вы полезны для города. — Она спокойно посмотрела на него. — Вы ведь полезны?

— Только для тех, кто считает своей главной задачей не пустить в город гурков. — Ведь это наша главная задача, не так ли? — Впрочем, лишние деньги не помешают.

— Лишние деньги никогда не мешают, но в этом-то и проблема с торговцами. Они предпочитают зарабатывать их, а не тратить, даже если речь об их собственных интересах. — Эйдер тяжело вздохнула, постучала пальцами по столу и посмотрела на руку. Казалось, она некоторое время размышляла, а потом начала снимать кольца с пальцев. Когда она их наконец сняла, то бросила в ларец к монетам.

Глокта нахмурился.

— Обворожительный жест, магистр, но вряд ли я могу…

— Я настаиваю, — сказала она, расстегивая тяжёлое ожерелье и бросая его в ларец. Если вы спасёте город, то я всегда смогу купить новые. В любом случае, мне от них не будет никакого толку, если гурки снимут их с моего трупа, не так ли? — Она сняла с запястий тяжёлые браслеты — жёлтое золото, усеянное зелёными драгоценными камнями. Они застучали вместе с остальными. — Берите драгоценности, пока я не передумала. Заблудший в пустыне должен принимать ту воду…

— Которую ему предлагают, и не важно, кто её дает. Кадия говорил мне то же самое.

— Кадия умный человек.

— Умный. Благодарю вас за вашу щедрость, магистр. — И Глокта с щелчком захлопнул ларец.

— Это меньшее, что я могу сделать. — Она поднялась и пошла к двери, шелестя сандалиями по ковру. — Мы с вами вскоре переговорим.

— Он говорит, что должен переговорить с вами немедленно.

— Как его зовут, Шикель?

— Мофис. Банкир.