Прежде, чем их повесят

— Приплыл на лодке, под флагом переговоров. Виссбрук говорит, что по долгу службы обязан был принять его.

— По долгу службы! — выплюнул Глокта, пытаясь натянуть штаны на онемелую дрожащую ногу, — жирный уёбок! И сколько он уже здесь?

— Достаточно долго, чтобы славно напроказничать вместе с советом, если в этом их цель.

— Блядь! — Глокта поморщился, натягивая рубаху.

Гуркский посол, несомненно, выглядел величественно.

У него был большой крючковатый нос, глаза ярко горели умом, а длинная редкая борода была ровно пострижена. Золотая вышивка на просторной белой мантии и высоком головном уборе блестела на ярком солнце. Он держался изумительно прямо, вытянув длинную шею и так высоко подняв подбородок, что всегда смотрел сверху вниз на всё, что удостаивал взглядом. Такой высокий и тощий, что и просторный, величественный зал казался низким и убогим. Он мог бы сойти за самого императора.

Когда Глокта, гримасничая и потея, шаркал в зал совещаний, он отлично понимал, каким скрюченным и неловким выглядит. Жалкая ворона на встрече с великолепным павлином. Но всё же битвы не всегда выигрывают самые красивые. К счастью для меня.

Длинный стол был на удивление пуст. Только Виссбрук, Эйдер и Корстен дан Вюрмс сидели на своих местах, и ни один из них не был рад его видеть. Да и с чего бы? Сволочи.

— Сегодня лорд-губернатора не будет? — рявкнул Глокта.

— Моему отцу нехорошо, — пробормотал Вюрмс.

— Жаль, что вы не остались ухаживать за больным. А что насчет Кадии? — Никто не заговорил. — Решили, что он не перенесёт встречи с ними, а? — он грубо кивнул в сторону посланника. — Как всем повезло, что у вас желудки покрепче. Я наставник Глокта, и что бы вы обо мне не слышали, я здесь за главного. Вынужден извиниться за опоздание, но никто не сказал мне, что вы прибудете. — Он метал молнии глазами в Виссбрука, но генерал не хотел встречаться с ним взглядом. И правильно, хвастливый болван. Я этого не забуду.

— Меня зовут Шаббед аль-Излик Бураи. — Посол идеально говорил на общем языке, и голос у него был таким же мощным, властным и высокомерным, как и весь его внешний вид. — Я здесь в качестве посланника от Уфмана-уль-Дошта, законного правителя всего Юга, великого императора великого Гуркхула и всех кантийских земель, возлюбленного, внушающего страх и преданность у всех людей в Земном круге, помазанного правой рукой Бога, самим пророком Кхалюлем.

— Рад за вас. Я бы поклонился, но потянул спину, вставая с постели.

Излик деликатно усмехнулся.

— Поистине, рана достойная воина. Я пришёл принять вашу капитуляцию.

— Неужели? — Глокта вытащил ближайшее кресло и упал на него. Будь я проклят, если буду стоять ещё хоть миг, только ради этого высоченного олуха. — А я думал, что по традиции такие предложения делают, когда сражение окончено.

— Если случится сражение, то оно не продлится долго. — Посол прошёл по плитам к окну. — Я вижу пять легионов, выстроенных в боевом порядке на полуострове. Двенадцать тысяч копий, и это лишь малая часть того, что грядёт. Войска императора многочисленнее песчинок в пустыне. Сопротивляться нам так же бесполезно, как сопротивляться приливу. Вы все это знаете. — Он гордо окинул взглядом виноватые лица правящего совета и с колющим презрением посмотрел на Глокту. Взгляд человека, который верит, что он уже победил. И кто будет винить его, что он так думает. Может и победил.

— Только дураки или безумцы предпочтут выступить против таких неравных сил. Вам, розовым, всегда было здесь не место. Император предоставляет вам шанс покинуть Юг, сохранив ваши жизни. Откройте нам ворота, и вас пощадят. Можете сесть на свои маленькие лодочки и уплыть на свой маленький островок. Да пусть не говорят, что Уфман-уль-Дошт не великодушен. Бог сражается за нас. Ваше дело проиграно.

— О, не знаю, не знаю, в прошлой войне мы смогли за себя постоять. Уверен, все мы помним падение Ульриоха. Я уж точно помню. Город полыхал знатно. Особенно храмы. — Глокта пожал плечами. — Наверное в тот день Бог был где-то в другом месте.

— В тот день — да. Но были и другие битвы. Уверен, вы также помните некий бой, некий мост, где некий молодой офицер попал в наши руки. — Посланник улыбнулся. — Бог повсюду.