Прежде чем иволга пропоет

На лицах обоих отразилось такое облегчение, что ему стало не по себе. То, что он принял за игру, могло оказаться отчаянной попыткой просить помощи у взрослого в том мире, где от взрослых можно ждать только беды. Сергей снова, уже другими глазами, посмотрел на детей.

Синяки есть, но лишь на коленках. Ни на плечах, ни на руках следов насилия не наблюдается. «Видимых следов», – поправил он себя. Они не выглядели истощенными, испуганными или несчастными.

Но их что-то не на шутку беспокоило.

– Что случилось, ребята?

Они начали говорить одновременно, перебивая друг друга, хватая его за руки, придвигаясь все ближе и ближе, словно одной его тени было достаточно, чтобы обеспечить защиту. Все-таки им было немножко страшно.

Они нашли пещеру. Нет, не пещеру, а подземный дом. Нет, не дом, а укрытие, которое вырыли лесные тролли (версия Стеши) или солдаты (версия Егора). Настоящее бомбоубежище, только без бомб, отлично замаскированное, так что если не знать, где искать…

– Мы случайно на него наткнулись, – признался мальчик.

– Егор отыскал вход! – с гордостью сказала Стеша. – Никто, кроме Егора, не смог бы!

Бабкин улыбнулся ей.

– И там был человек, – закончил Егор и поежился.

– Подожди… – Бабкин наклонился к нему. – Где человек? В подземном доме?

Они закивали.

– Мы вам покажем. Только не говорите никому. Это наша тайна!

Они вскочили, и Сергей покорно встал.

– Далеко идти?

Брат и сестра переглянулись. Молчаливый совет длился несколько секунд.

– Может, еще глаза мне завяжете? – предложил Бабкин и по тому, как оживилась девочка, понял, что напрасно подал ей эту идею.

– Нет, глаза не будем, – подумав, решила Стеша. – Вдруг вы споткнетесь. Вас будет очень трудно поставить на ноги…

Поднялся ветер. Он смял голубой шелк озера, пригнул к воде худые реденькие метелки тростника. По земле отрывисто забарабанили шишки.

Едва различимая тропа завела их в пасмурный лес с густым ольховым подлеском, где пахло прелыми листьями. Повсюду из короткой травы выпирали, как древние рыбы из воды, замшелые спины камней.

– Осторожно идите, – обернулся к Сергею мальчик. – Тут скользко.

Эту часть леса, восточную, Сергей еще не исследовал. Чем дальше они продвигались, тем чаще встречались вокруг валуны в седой пене мха.

– Далеко еще? – спросил Бабкин. По его прикидкам, они отдалились от жилья километра на два, не меньше.

– Чш-ш! – Егор обернулся, прижал палец к губам. – Пришли.

Сергей огляделся. Лес как лес. Не самый приятный. Слева осточертевшая ольха спускается вниз по склону, сквозь нее кое-где видна вьющаяся лента реки, справа – груды валунов, черные, с острыми краями… Дети выжидающе уставились на Бабкина. Его смущали их взгляды, направленные во всех смыслах снизу вверх: он как будто не оправдывал их надежд, не демонстрировал тех способностей, на которые они рассчитывали.

– Ничего, мы тоже не сразу заметили, – миролюбиво сказала Стеша.

Этого еще не хватало. Его утешает десятилетняя соплюха.

И тут Сергей увидел.

Это был дот. Оплетенный паутиной куст можжевельника и заросли папоротника естественным образом маскировали вход, над которым нависала бетонная плита в трупных пятнах лишайника. На самом верху он разглядел что-то вроде гигантской каски с узкими прорезями для глаз. Словно укрывшийся в камнях великан, прищурившись, изучал его.

– О-бал-деть, – с чувством сказал Бабкин. – Финский пулеметный дот!

– Я же говорил, что солдаты! – Егор ткнул сестру в плечо.

– Тихо ты! Вдруг этот еще там!

Сергей, не обращая внимания на писк детей, двинулся к входу. Он должен увидеть все своими глазами! Его охватило торжество кладоискателя, обнаружившего сокровище, и плевать, что к закопанному сундуку привела не карта, а другие, более успешные исследователи.

Дот состоял из трех помещений. Тамбур, казарма, боевой каземат… Бабкин, пригнувшись, переходил из одного в другое с чувством неослабевающего восторга. Даже засохшая куча помета, оставленная в каземате каким-то зверем, не омрачила его радости.

– А дот – это что? – прошептал сзади Егор. Увлеченный Сергей не обратил внимания, что дети ходят за ним как приклеенные.

– Долговременная огневая точка, – ответил Бабкин, тоже понизив голос. Войдя, он обследовал пространство и убедился, что внутри никого нет, но это вовсе не означало, что можно расслабиться. Дети не соврали насчет «бомбоубежища», и теперь он был твердо намерен прислушиваться ко всему, что они говорят. – Чтобы во время войны здесь прятаться и стрелять отсюда. Вот из этой самой комнаты.

– А где то, из чего стрелять?

– Давно растащили, – с сожалением, которого он не мог скрыть, сказал Сергей. – Странно, что двери сохранились…

Пахло сыростью и плесенью. Он провел ладонью по железной панели, насквозь изъеденной ржавчиной.

Рядом с пулеметной амбразурой была широкая щель для наблюдателя. Бабкин приник к ней, но обзор закрывала вымахавшая в человеческий рост трава. Крошечные красные жучки разбежались при его появлении.

– Отсюда держали берег, – вслух подумал он. – Ольхи не было, склон виден как на ладони.

Его осторожно потрогали за рукав. Он обернулся:

– Да, Стеша?

– Есть еще одна дверь, – пискнула девочка.