Прежде чем мы проиграем (СИ)

— А ты очень горячая, — Том возвращает в свой голос насмешливость, тем самым вызывая в Гермионе, наконец, очнувшиеся смущение и стыдливость, однако он ещё крепче сжимает её в объятиях, словно успокаивая, и шёпотом добавляет: — Теперь можешь не переживать, сладкая. Я завладел твоими эмоциями, и прими мои поздравления: теперь я владею тобой полностью.

========== Глава 19. Он зовёт за собой ==========

Щёки запылали, Гермиона не сдерживается и стыдливо утыкается Тому в плечо, преодолевая желание тряхнуть головой и выкинуть из головы услышанное. Противное сомнение подкрадывается сзади и желает облепить её вязкой жижей полностью, но она сопротивляется и не подпускает отвратительные мысли.

Что если Том действительно видит в ней только оружие?

Долгие месяцы она точно была уверена, что это не так, и даже видела, что он испытывает к ней не только влечение, вызванное магией. Она без сомнений считала, что он каким-то образом привязался к ней, таит в себе чувства и злится от того, что не может признаться себе в этом. Но сейчас? Неужели она ошиблась?

Мягкие объятия, прижимающие её к мужскому телу, говорят об обратном. Несмотря на прозвучавшие слова, несущие в себе какую-то угрозу и безысходность, тёплые руки аккуратно держат её и внушают доверие, и Гермиона понимает, что снова окончательно запуталась в махинациях Тома.

Друг или враг держит в руках? Друг или враг зовёт её за собой?

Так или иначе, отступать было поздно, и осталось только услышать вердикт, который покажет, насколько сильно Гермиона загубила свою жизнь.

Вдруг вязкая жижа из сомнений резко отступает, словно её и не было, а внутри проявляется уверенность, вступившая в бой со стыдливостью. Том медленно покачивается, почти не дыша, и у Гермионы появляется странное чувство, будто кто-то ворвался к ней в душу и стал учинять свои порядки, наделяя всё вокруг спокойствием и выдержкой. Это необъяснимое вмешательство за считанные секунды выгоняет прочь стыд и растерянность, приводя её в чувство. Гермиона резко отстраняется от плеча, поднимает голову и с вызовом произносит:

— Объясни.

— Объяснить что? — невозмутимо отзывается Том, опуская на неё взгляд.

— Какое отношение имеет эмоциональная близость и то, что ты сделал?

— Разве ты сейчас не стыдилась пару минут назад?

— Да, но причём здесь это?

— Тогда спроси себя, почему тебе вдруг стало стыдно? Кажется, в тот раз, и хочу заметить, в твой первый раз, ты нисколько не пребывала в таком состоянии.

Гермиона на секунду задумывается, затем приподнимается с пола и выпрямляется перед сидящим на коленях Томом, чуть приближается к нему и смело выражает мысль:

— В тот раз мы смотрели друг другу в глаза, а в этот раз ты смотрел на меня, где тебе вздумается.

— Неверно, — он качает головой и показывает короткую улыбку. — В тот раз ты видела меня насквозь, а в этот раз только я видел твоё самое тайное… откровение.

Она закусывает губу и, поддаваясь спокойствию, неожиданно для себя качает головой и отзывается:

— Чёрт с ним. Просто объясни нормальным языком, что меня ждёт дальше.

Гермиона с любопытством поворачивается к Тому, поправляя рубашку, и выжидающе наблюдает, как тот удивлённо смотрит на неё в ответ.

— Хочешь сказать, ты решила сдаться, при этом не узнав, что с тобой будет дальше?

— Я знаю, что всё это прилепило меня к тебе безвозвратно и мне поможет только создание крестража. Я о тебе спрашиваю, Том. Что ты собираешься делать со мной дальше?

Его глаза странно сверкают, и спустя некоторое время он легко отвечает:

— Ничего.

Гермиона долго и пристально смотрит ему в глаза, затем звонко смеётся.

— Я знаю тебя не один день, Том! Будто кроме приятного в этом нет для тебя полезного!

Удивительно, но он неожиданно закатывает глаза, слегка отвернувшись в сторону, и тяжело вздыхает.

— Послушай, милая, научись различать два разных обстоятельства. Раньше ты была по другую сторону от меня и, конечно, я всё делал ради своей пользы. Сейчас ты превращаешься в подобие меня, это необратимый процесс, разве что ты вздумала всё-таки создать крестраж, но ни о каких выгодах здесь не может идти и речи. Да, ты полезна, но ты тут сидишь со мной не поэтому.

— Значит, я свободна как ветер? — подыгрывает ему Гермиона, выгибая бровь, полностью копируя его выражение, которое секундой ранее появилось на его лице.

— Смотря, что ты называешь свободой. Смелости тебе не хватило рассказать правду друзьям, а сейчас уже поздно, потому что так или иначе после предательства ты заскулишь и побежишь за мной, если, конечно, я сам первый тебя не найду. Что касается твоего решения добровольно подчиниться мне, то я оценил, подлости от меня можешь не ждать, но ты сама должна была понимать, что в таком случае твой выбор уже ограничен моими решениями, а значит не совсем понимаю, о какой свободе ты меня спрашиваешь.

— Вроде бы ты довольно легко отзываешься о моей попытке создать крестраж и избавиться от тебя, — замечает Гермиона с таким видом, словно говорит о погоде.