Прежде чем мы проиграем (СИ)

Они зависимые друг от друга, выпрашивая то, что так жизненно необходимо, а потом прикидывают, а достаточно ли сделали, чтобы дать взамен.

Два идиота.

Гермиона тихо смеётся от подобных мыслей, закрывая глаза и прикрывая губы ладонью, затем чуть приоткрывает веки и вглядывается в ровное лицо Тома, которое так и продолжает ничего не выражать.

Да, она сделала мало, но желание оспорить чужие правила подогревало сильнее.

— Том?

Он молчит и меняет взгляд на вопрошающий.

— Я доказывала тебе, что… ты мне нужен?

Том сначала долго с деланной задумчивостью смотрит в лицо, затем насмешливо произносит:

— Знаешь, Грейнджер, когда ты пришла первый раз к Выручай-комнате после встречи в библиотеке, то уже было понятно, что я тебе нужен.

— Отлично, — она самодовольно улыбается и добавляет: — А когда ты доказывал мне это?

Гермиона с воодушевлением наблюдает, как Том медленно опускает ресницы и лишь через несколько секунд поднимает, врезаясь в неё тёплым взглядом, который вот-вот готов наградить её своим волшебством.

Но то было лишь на секунду, и то оказалось обманчивым.

— Когда я сказал, что это всё не договор, — ровным тоном отвечает Том и запрокидывает голову назад, устремляя взор в потолок.

И Гермиона понимает, что ей снова не удаётся прогнуть под себя его манеру и придётся действовать так, как вынуждал он.

Она переворачивается набок, уткнувшись носом в тёмную рубашку и тяжело вздыхает, просовывая осторожно руку вверх, чтобы обнять Тома за спину.

— Я не диванная подушка, чтобы на мне отдыхать, — замечает он.

Она напрягается и начинает волноваться, что он впервые может её отвергнуть, и это явно не укрывается от него, но она не отпускает, затаившись, как вор в чужой квартире.

Она нервно теребит за его спиной рубашку, ощущает, как внутри поднимается неудержимая буря, вызывающая жажду магии, и не может справиться с ней, чувствуя себя пойманной в ловушку пустыни, в которой жизненно необходим глоток воды. Кожа начинает гореть, а что-то в груди прожигать, вызывая на какие-то действия, которые повлекут за собой результат.

Проходит минута, и Гермиона всё-таки сдаётся, не сумев вынести жажду:

— Мне… нужно это, Том.

Она чувствует, как он отталкивается от спинки дивана, и остро ощущает на себе заинтересованный взор.

— Нужно что? Отдохнуть на мне?

Хочется громко посмеяться над собой.

Как же это выглядело жалко и глупо. Она настолько сильно зависела от чёртова тепла, что готова сделать всё что угодно, лишь бы заполучить.

Гермиона поворачивается на спину, выпуская из пальцев рубашку и смотрит Тому в глаза, в которых так и читается, что он любой ценой выбьет из неё признание.

И, конечно, он выбивает.

— Мне нужно твоё тепло…

— Или я? — тут же вставляет он.

Шах и мат. Гермиона снова прогибается и ломается под настойчивостью Тома, нервно вздыхает и приоткрывает губы, шепча с закрытыми глазами:

— И ты, и твоё тепло.

Он затягивает молчание, накаляя тем самым атмосферу ещё сильнее, отчего Гермиона начинает ёрзать, едва выдерживая пытку тишиной.

И когда-то ей приходит конец.

Она слышит тихий смешок, открывает глаза и видит, как Том склоняется над ней и замирает совсем близко, но снова ничего не даёт: нет нужного ни во взгляде, ни в прикосновениях ладоней.

Тогда она начинает полыхать дерзостью, злясь, что с ней безжалостно играют, и подрывается наверх, надеясь зацепить тонкие губы, но они так же резко отдаляются назад и показывают ей дразнящую усмешку.

Чёртов Риддл!

— Знаешь, как сделать человека счастливым? — тихо произносит Том, заинтересованно рассматривая каждую чёрточку на напряжённом лице. — Сначала забрать у него необходимое, а потом, спустя долгое время, вернуть.

— Это нечестно, Том! — не выдерживает она, поднимаясь и выпрямляясь полностью на диване. — Ты сразу же забрал у меня то, без чего все эти пять дней сходил с ума!..

— Тебе нужно было воспользоваться моментом и тогда, возможно, тебе бы не пришлось сейчас потихоньку вытягивать из меня желаемое.

— Как ты: броситься на тебя? — она выгибает бровь и скрещивает руки на груди, пытаясь разозлиться, но палящее в груди солнце жаркой пустыни не даёт ей этого сделать, призывая наоборот предпринять всё возможное, чтобы добиться своего.

— Было бы интересно на это посмотреть, — отвечает он озорным тоном, затем неожиданно поднимается с дивана и проходит к окну, отодвигая край шторки и вглядываясь в мрачное дождливое небо, затянутое тучами от края до края.

Гермиона вспыхивает раздражением, провожая взглядом все его действия, и закатывает глаза, собираясь ответить, однако Том легко переводит тему, перебивая её мысль:

— Голодная?

— Нет, — резко отвечает она и сильнее напрягает челюсть.

— Ладно, как хочешь, — оборачиваясь на неё, произносит Том, показывает насмешливую, издевательскую улыбку и спокойно выходит из гостиной.