Том коротко и сдержанно улыбается, однако Гермиона чувствует его довольство внутри.
Он был доволен ею. Теперь он уверен в ней.
И это было лучшей наградой за то, что она плавала в отвратительных воспоминаниях несколько тяжёлых десятков минут своей жизни.
В гостиную первым заходит Том, снимая с себя мокрый плащ и кидая его на спинку стула, а та проходит следом и садится на диван, внимательно наблюдая за каждым его движением.
— Что он сделал с тобой?
Он оборачивается и невозмутимо смотрит ей в глаза, затем качает головой и закусывает губу, словно размышляя, как лучше ответить на поставленный вопрос.
— Ничего. Просто не заладился разговор.
— Полагаю, ты больше туда не сунешься?
— Если только с тобой за шкварку, — серьёзно отзывается, и Гермиона на секунду верит ему, только потом понимает глупость сказанного и замечает, как тёмные глаза начинают озорно сверкать.
— Он узнал обо мне? — она тут же озвучивает мысль и собирается подняться с дивана, но Том подходит к ней и наклоняется, не позволяя встать, а затем опускается рядом, переводит на неё безразличный взгляд и лениво достаёт пачку сигарет из кармана.
— Да, узнал и больше, чем следует, — сквозь фильтр в зубах отзывается и подкуривает сигарету.
Гермиона хмыкает, думая о том, что Волан-де-Морт и Том — всё-таки должны насквозь видеть друг друга и примерно понимать личные мотивы каждого. Во всяком случае, старший точно должен знать младшего.
— Дай мне.
Она тянется к сигарете, зажатую между пальцами Тома, и ловит удивлённый взгляд, а затем наблюдает, как тот отводит сигарету в сторону, подальше от неё.
— Есть другие способы успокоить свои нервы, и они более действенные, — насмешливо отзывается он, показывая издевательскую улыбку, которую Гермиона уже не воспринимает, как издёвку.
Она закатывает глаза и скрещивает руки на груди, всем видом показывая наигранную обиду, и Том тихо посмеивается, медленно доставая пачку, после чего протягивает ей целую сигарету.
— Заканчивай заниматься ерундой. Эта дрянь никакой пользы тебе не принесёт.
— Интересно, какую пользу она приносит тебе.
— Расслабляет, помогает коротать время, — спокойно произносит Том и шумно выдыхает струю дыма, затем поворачивает голову и с озорством добавляет: — И это отличный способ пофлиртовать с девушкой, доверчиво научив её курить сигареты.
— Ты отвратителен, — деланно морщится Гермиона и впервые за долгие дни затягивается табачным дымом. — Мерлин, какая гадость…
— Выкинь, — легко отзывается тот, не глядя.
Но Гермиона не выкидывает и снова затягивается, чувствуя, как насыщенный горьковатый вкус проникает в глотку, а дым заполняет лёгкие. Ей уже легче переносить эту горечь и тяжесть, потому она довольно быстро справляется с сигаретой и поднимает взгляд на Тома, задумчиво закусывая губу.
Она не знает, с чего начать и что сказать. Будет ли уместным примоститься к нему и получить порцию желанного тепла или стоит обсудить текущие дела? Одобрит ли он её решение или же с удовольствием поддержит идею просто расслабиться и провести вместе время? Может ли оттолкнуть, сославшись на тяжёлую ситуацию?
Он до сих пор не смотрит, докуривая сигарету, загорающуюся в полумраке красным огоньком, и почти невидно улыбается, прекрасно зная, о чём она сейчас думает.
О, Мерлин! Как же он любил такие моменты! Гермиона уже привыкла к тому, что все её сомнения и нерешительность всегда преодолевались ею: Том никогда не вмешивался в настигающие её желания и спокойно ожидал, что она выберет, перестав колебаться.
Он безумно любил наблюдать, как она решается на что-то и предпринимает первый шаг, ещё долго выдерживает паузу, не принимая, но и не отвергая её решения, а только потом показывает, стоит это делать или нет.
И сейчас тот самый момент, когда он снова своим бездействием заставляет её колебаться, ни притягиваясь к ней, ни говоря ничего о текущих делах, — просто ни на что не реагируя.
И Гермиона начинает снова решать сама.
Она тушит сигарету, выдыхает остатки дыма и поднимает поблёскивающие глаза, затем отводит их в сторону и прикрывает веки, медленно складывая голову на мужское плечо.
Как и ожидалось, Том не реагирует: лишь косится на неё и снова смотрит в сторону, отклоняясь назад, на спинку дивана.
Своим бездействием он оригинально выпрашивает инициативу, видимо, прекрасно насыщаясь ею, и иногда Гермионе не хочется следовать его правилам, но стоит лишь подумать о моменте, когда Том, наконец, идёт ей навстречу, отвечая долгожданной взаимностью, та выбрасывает из головы эти мелочи и продолжает делать то, что хочется, пускай и осторожно.
Она сильнее надавливает на плечо и медленно опускает голову вниз, ему на колени, поворачивается и сдувает влажные пушистые волосы с лица, чтобы поймать пустой взгляд, за которым скрыто множество эмоций.
Том, наконец, показывает тень улыбки, опуская на неё взор, аккуратно прикасается к волосам и начинает неторопливо вонзать в них пальцы, отчего Гермиона закрывает глаза и выжидает толику тепла.
Но его долго нет, и она смиренно понимает, что сделала слишком мало, чтобы заставить Тома дать ей то, что нужно.