Прежде чем мы проиграем (СИ)

Антонин показал широкую улыбку и втянул в себя дым.

— Конечно, ты хочешь убедиться, что я знаю, о чём говорю и что делаю. Хорошо, пусть будет по-твоему, у тебя мало времени, хотя я не прочь был бы ещё немного поиграть, — на несколько мгновений он замолчал, откашливаясь, затем более приятным голосом продолжил: — Сейчас, в эту самую минуту, он пробирается в камеру к Гриндевальду, чтобы узнать, кто следующий владелец Бузинной палочки…

— Это Дамблдор, верно? — перебил его Том, чувствуя, как начинает гореть лицо.

— Верно…

— Значит, она существует и должна быть похоронена с ним и…

— Остановись, Том, — мягко перебил его Антонин, плавно махнув рукой, а после принялся поправлять белую манжету на рукаве. — Она тебе не нужна, понимаешь?

— Почему?

— Я тебе всё объясню, только давай начнём не с Бузинной палочки. Забудь пока о ней. Она не важна тебе, как и то, что сейчас будет происходить внизу.

— О чём ты? Что будет происходить? — насторожился Том, делая небольшой шаг к Антонину, который выглядел ну слишком спокойно и даже довольно.

И как будто в ответ на его вопрос внутри что-то жутко защемило, пронзая словно острым кинжалом, который пытался выпотрошить все внутренности. Стало больно и ужасно неприятно, магия зазудела, желая выскользнуть и воссоединиться с кусочком, который ему уже не принадлежит, — он был где-то рядом, трепетно сигнализируя, что без него слишком плохо.

Том невольно положил ладонь на грудь и опустил голову, словно пытаясь перебороть изжогу, в то время как Долохов пристально наблюдал за каждым его движением, а затем вкрадчиво произнёс:

— Беллатриса довольно сурова к своим пленникам, но не беспокойся — с ними ничего не произойдёт, пока его нет.

— Беллатриса жива?

— Вполне, только выглядит неважно.

— Откуда ты всё знаешь? — поморщившись от боли, спросил Том, поднимая взгляд на Антонина.

— У тебя есть догадки?

— Прекращай с играми: я не в том состоянии, чтобы…

— Я хочу всего лишь понять, до чего ты дошёл. Это очень важно, ибо было необходимо, чтобы ты максимально ничего не знал, — объяснил тот, подпирая щеку ладонью на подлокотнике кресла.

Том передёрнул желваками, отвёл взгляд в сторону и, чувствуя раздражение от горящих ощущений магии, как можно спокойнее ответил:

— Важно, потому что в этот момент стало важным узнать результаты этой временной петли, верно? Потому что очень скоро всё закончится, а я могу не успеть описать в письме ту информацию, что попадёт к тебе в юности, когда я вернусь в своё время, не так ли? Я додумался до этого давно, Антонин: написать тебе письмо, — Том на несколько мгновений приложил руку к правой части груди, показывая, что там оно находится, — я не только додумался, но и подтвердил свои догадки. Августус Руквуд рассказал мне, что именно ты пробил секретность аврората, что именно ты был под оборотным зельем и что ты тогда наложил заклятие подчинения на Тонкс. Ты знал, что в первый день моего прихода я пойду к Лестрейнджам — ты ждал меня там. Это ты пробил оборону школы так, что почти некому было её защищать, а в тот момент я вышел на Тонкс, которая любезно согласилась пропускать незнакомца в замок. Ты всё время мне лгал, Долохов…

— Впечатляюще, правда? — усмехнулся Антонин, снова принявшись поправлять манжету.

— Ты… — Том запнулся, не зная, что он чувствует по этому поводу, разрываясь между злостью и восхищением, затем прикрыл на секунду веки и, заглянув в тёмные глаза волшебника, протяжно выдохнул: — Это было очень профессионально. Твои навыки довольно мастерские, но, тем не менее, я всё равно многое узнал!

— Я промахнулся с Руквудом. Не думал, что ты от него что-то узнаешь.

— Ты неплохо его запугал, — невесело отозвался Том, потушив окурок и скрестив руки на груди.

— Как он обхитрил меня?

— Не уверен, что это та информация, которую тебе следует знать.

— Здесь, когда почти всё уже свершилось, я имею право знать, а вот следует ли написать тебе это в твоём очередном письме — решай сам, — улыбчиво отозвался Антонин, принявшись доставать новую сигарету.

Том некоторое время молчал, затем ровным тоном, борясь со внутренним ужасом Гермионы, заговорил:

— Он написал сам себе записку, догадавшись, что ты придёшь за ним. После того, как ты вычистил его воспоминания, он наткнулся на письмо, отправленное самому себе же, и из тех строк поведал мне информацию, которую оставил.

— Чёртовы шпионские замашки, — выругался Долохов и затянулся сигаретой.

— Он работал международным агентом у правительства, забыл? — нахмурившись, спросил Том, опустив руки в карманы. — Почему я не должен был ничего узнать?

— Потому что в прошлый раз ты знал всё, и каждый раз ты просил в письме меня рассказать тебе о грядущих событиях. Ранее ты знал всё сразу же, и знаешь что случилось?

Том вскинул брови, ожидая ответа.

— Ничего.

— Что ты имеешь в виду?