Прежде чем мы проиграем (СИ)

— Этот секрет был разгадан тобою ранее, просто ты не успел осуществить замысел, хотя и выразил эту мысль верно, но об этом чуть позже, — покачал головой Антонин. — Пойми, что важным было то, что ты разгадал в последний раз: скрыть от самого себя события, чтобы они из петли в петлю не повторялись, понимаешь? Весь ключ был в этом. Каждый раз мы с тобой следовали тому, что было написано, и не пытались ничего менять, но, судя по твоим словам из письма, когда мы додумались до этого и решили хоть что-то исправить — всё равно ничего не менялось. Это было невозможным. Было слишком поздно. Как странно бывает, правда? Человек попадает во временную петлю для чего? Чтобы что-то в ней изменить, иначе петля всегда будет замыкаться, не иметь своего начала и конца. Но как ты можешь изменить то, что знаешь с самого начала? Чем больше ты избегаешь обстоятельств, тем с большей силой они захлестывают тебя, и в какой-то момент у тебя нет выхода: приходится следовать написанному, потому что иначе ничто не поможет. Никто не поможет. Иначе всё закончится раньше и снова попадёт в новую петлю. И сейчас, глядя на очередное изменение, слишком существенное для обстоятельств, которые были ранее, я смело могу заявить, что ты был прав, и у нас всё получилось.

— Какой ранее была история? Что изменилось?

— Расскажи мне, что ты сделал с Рональдом Уизли? Он вас не нашёл?

Том приоткрыл губы, чтобы тут же отозваться, но почему-то перехватило дыхание. Этот вопрос совсем не показался странным, а даже наоборот, возникло чувство, что к этому вопросу он готовился давно, словно сотни раз должен был услышать его и ответить, но ни разу он ни от кого не прозвучал.

— Нет, — собравшись с мыслями, отозвался Том и затянулся дымом, облокачиваясь на стол. — Я… не позволил ему вернуться. Избил и бросил в снегу.

Антонин выразил на лице искреннее изумление и не сразу произнёс:

— В каждой истории Рон Уизли был рядом с вами.

Он зачем-то полез ладонью внутрь своего пальто и достал оттуда стопку измятых, довольно стареньких пергаментов и потряс ими.

— Знаешь, что здесь? Тринадцать историй твоей жизни в этом времени. Тринадцать, Том!

Тот шумно выдохнул дым, быстро потушил сигарету в пепельнице и, оттолкнувшись от стола, схватил протянутые пергаменты, на которых его почерком были описаны ситуации и мысли, ярко бросающиеся в глаза.

«…и когда их утащил домовой эльф из поместья, я встретился с Волан-де-Мортом. Он был вне себя от ярости и собирался покончить даже со мной, но словно какой-то проблеск разума мелькнул в его глазах, и я почему-то не смог ничего сделать с ним. Я быстро ушёл…»

«…с прошлых раз я точно зафиксировал время появления троих в каминном зале Министерства. Они должны быть там в 9:07, в этот самый момент я схвачусь в Гермиону, которая попытается спихнуть меня вместе с Яксли, но если с последним получилось, то со мной нет. В этот момент Грейнджер сильно опасается меня, она сомневается и не верит, но магия заставляет её склониться…»

«…мы приходим тогда, когда ни одного Пожирателя нет в замке — они ушли. Дамблдор уже пал с башни, вокруг много людей. Я отпускаю Гермиону, и она уходит к друзьям. Судя по предыдущим историями, мы должны встретиться в следующий раз в её доме. Я ухожу к себе и жду…»

«…мне пришлось наложить заклятие подчинения на Тонкс. Я не слишком уверен, что она готова просто так послушаться меня и, учитывая мою историю, беспрепятственно сдружиться со мной на протяжении такого короткого времени. Она аврор — когда-то у неё закрадутся сомнения на мой счёт, поэтому рисковать не следует…»

Том резко отложил пергаменты, понимая, что многие детали случились совсем не так, как было описано в каждой истории. Они повторялись, местами где-то менялись на более положительные или отрицательные ситуации, но были не такими, как сейчас. Сейчас в свежем пергаменте Тома, который он полагал утащить с собой в прошлое, всё было написано не так.

Он отлично поладил с Гермионой. Она не пыталась его отпихнуть в Министерстве, а наоборот, захватила его с собой. Они своими глазами видели, как Дамблдор пал с Астрономической башни, а после наткнулись на Беллатрису, которая едва выжила после этой встречи. Затем спустя несколько дней Том забрал Гермиону к себе, а не ждал, когда она вернётся в родительский дом. И… Том не накладывал на Тонкс никакого заклятия — она добровольно и сама помогала ему.

Казалось, прямо сейчас перед Томом пронеслась вся его жизнь здесь: он действовал без предписанных им же правил, без подсказок и помощи, полагаясь лишь на самого себя. А Долохов, выходит, за его спиной помогал сложить обстоятельства и подтолкнуть на верные решения?

Выходит, тринадцать раз он пытался выяснить всю жизнь, максимально собирая информацию, чтобы в следующей жизни помочь себе, а на переходе в четырнадцатый раз понял, что собирал не для себя, а для Долохова, который должен пустить всё на волю течения и лишь следить за подходящими моментами?

Четырнадцать, мать его, раз!