Прежде чем мы проиграем (СИ)

Том посмотрел на оцепеневшую Нимфадору, глаза которой настолько расширились от ужаса и неверия, что казалось сейчас вылезут из орбит. Затем он вернул взор на Беллатрису и решительно продолжил натиск, осыпая непростительными, пропитываясь ещё большей силой и желанием прикончить эту суку. В глазах так невероятно зажгло, что, казалось, зрачками можно было прожечь любого, а белоснежный свет стал настолько ослепительным, что он видел его в отражении глаз кривляющейся Беллатрисы. Однако спустя некоторое время ей стало не до смеха — она попятилась назад и, не решаясь отступать дальше, принялась трансгрессировать, чтобы застать Тома врасплох.

Неожиданно изумрудная вспышка полыхнула в сторону Гермионы, но та успела отскочить, прокатиться по грязному полу и забежать за камень. Беллатриса снова рассмеялась, как вдруг поняла, что с другой стороны её начинает поджимать обезумевшая в порывах мести Тонкс, бросая убивающее заклятие. Та мгновенно трансгрессировала на ступеньки и принялась дразнить обоих волшебников, ловко ускользая от проклятий, словно пребывая в каком-то танце, который знала с точностью наизусть.

Том разозлился до бесконтрольного помешательства, не замечая, как в висках стучит кровь, а белоснежные искры начинают сыпаться из обеих ладоней, призывая соприкоснуться ими и подчиниться импульсу. Как только это произошло, ослепительный шар в одну секунду вылетел и разразил громовым звуком всё вокруг, внушая устрашающий страх даже ему. Противоположная стена взорвалась, сотни кусков камня и щебня разлетелось в разные стороны, а Том пошатнулся, задрожав как в лихорадке, но даже не думал отступать, заставляя себя двигаться дальше сквозь поднявшуюся пыль, с упорством преследуя цель. Ему казалось, что в этом мире остались только он и эта дрянь, которая должна быть уничтожена раз и навсегда.

На губах Беллатрисы застыла тень прежней улыбки, однако, поддаваясь ужасу конвульсивно забившегося в ушах тока, она пыталась полностью сосредоточиться на дуэли, быстрее и быстрее кидая непростительные. Том, восстановившись и вновь почувствовав превосходство, развёл ладони и, сам того не понимая как, увидел, что между ними возникла искрящаяся ветвистая молния, на что Лестрейндж с испугом взглянула и моментально трансгрессировала на приличное расстояние от врага.

Она не понимала его невозможной магии, поблёскивающей как прожектор в белых зрачках.

Она его боялась.

Каждым клочком энергии он чувствовал, как она боится его, борясь с желанием сбежать, что было ей абсолютно несвойственно за всю жизнь. Из-под тяжёлых век глядя на него затравленным взглядом дикого зверя, она выставила вокруг себя защиту и через неё принялась наносить удары, каждый раз отступая при виде наступающего на неё Тома и чувствуя, как довольно быстро сдаёт ему позиции.

И вдруг её изумрудный луч вылетел не в него, а в ничего не ожидающую Тонкс, пришибленную от ужасающего скрежета тока к стене.

Молния в ладонях Тома сама собой выскользнула и разветвилась на две части, поражая зелёную вспышку и выпустившую её волшебницу. Раскат грома оглушительным эхом оттолкнулся от стен и устремился вглубь и наружу замка, заставив все опоры ходить ходуном, а вдалеке сражающихся волшебников — замереть от пронзившего ужаса и витающего в воздухе наэлектризованного короткими волнами тока.

Беллатриса слегка крутанулась и рухнула на развалины, вывернув ноги в неестественной позе, а широко раскрытые выгоревшие глаза превратились в два чёрных омута — из них обильной струёй потекла кровь, окрашивая и так сожжённую кожу лица в тошнотворный цвет.

Теперь она точно была мертва.

В ушах невыносимо звенело, и Том хотел пошевелиться, но почему-то обмяк на пол, как будто не чувствуя ног. Он увидел, как к нему подбежала Гермиона, что-то испуганно кричала, брала в ладони его лицо — её руки каким-то образом оказались в крови — тормошила за плечи, обхватывала шею и снова и снова трясла, но внутри почему-то плавали густая пустота и невыносимое бессилие, от давления которого хотелось зарыдать. На глазах проступили слёзы, а в голове ни единой мысли кроме вибрирующего звука ошеломительно трескающего тока, в котором тонул голос Гермионы.

Но это всё длилось каких-то несколько мгновений, затем Том медленно склонил голову вбок и почувствовал, как из ушей вытекает кровь, а по щеке скатывается единственная слеза. Дрожащей рукой он прикоснулся к уху, постепенно приходя в себя, понимая, что свистящие звуки начинают отдаляться, уступая место настоящим.

—…Том! Убери руки!..

Гермиона треснула ему по ладони, чтобы он не трогал уши, направила на него палочку и произнесла заклинание, после которого он ощутил сухость на лице и снова невольно прикоснулся к уху — они болели, но крови больше не было. Ещё несколько мгновений Том сидел не шевелясь, лишь двигая глазами, внимательно осматривая обстановку, затем тряхнул головой, и в этот момент Гермиона наклонилась к нему и осторожно прижалась к губам.