Прежде чем ты узнаешь мое имя

Очень жаль, что погода в тот день отказалась играть по его правилам.

Та оговорка, когда он прощался с ней, была чистой случайностью. Он был слишком поглощен мыслью о том, что в то утро Руби была в парке одна. Том думал о том, как легко было бы перетащить ее на строительную площадку, что дальше по реке – для этой дамочки металл и грязь, а не камни и вода – так что он просто перестал следить за словами. Тем не менее, австралийка никак не отреагировала, на ее лице не отразилось ничего, что бы говорило о том, что она заметила его ошибку. Поэтому Том не ожидал, что его слова когда-нибудь приведут к правде. Подумаешь, какие-то снимки, сделанные по всему городу.

Вторую ошибку Том совершил в тот же день, когда детектив О’Бирн держал в руках мои фотографии. Он оставил окурок, предложив свою ДНК полиции, которая пока что не имела права попросить ее официально. Что-то столь небрежно выброшенное, и в то же время что-то найденное. Мне нравится думать, что два этих события происходят в один день.

Том никак не ожидал стука в дверь. Также постучались к мистеру Джексону. Только на этот раз, когда Том Мартин открывает, по другую сторону двери стоят по стойке «смирно» мужчины. Когда они застегивают наручники на его запястьях, его жена выходит в коридор.

– Томми? – сначала в ее голосе слышится замешательство. – Томми! – Затем наступает очередь страха. Она бросается к мужу, но полицейские преграждают ей путь.

– Мэм, – говорят они, удерживая ее. – Извините, мэм.

Такая вежливость в последние мгновения, прежде чем они разрушат все ее существование, прежде чем они произнесут обвинение, которое оставит ее задыхающейся от рыданий на полу. Ее муж арестован за изнасилование и убийство Алисы Ли. Эта женщина крепко держала его за руку во время службы. Она мягко смеялась, когда он просил быть осторожной, ведь мужчина, совершивший это, может быть где угодно.

Мужчина, совершивший это, может быть где угодно.

Целой жизни мало, чтобы соскрести всю ложь, которую Том Мартин вылил на тело этой женщины. Каждое последующее откровение, что выплывет наружу – жесткая порнография или видео с растлением несовершеннолетних на его компьютере, поддельные профили, которые он размещал на сайтах знакомств, пакеты с амфетамином, спрятанные в его шкафу, бывшая девушка, которая скажет, что он преследовал ее, когда она решила прекратить отношения. Довольно скоро появятся подробности того, как он разбил голову восемнадцатилетней девушке объективом ее же камеры, сдавил ей горло своими испачканными никотином пальцами и продолжил надругаться над ее телом, пока она умирала на берегу реки Гудзон. Подробности о том, как он, стоя над изуродованным телом девочки-подростка, подобрал ее нижнее белье, обувь и куртку и отвинтил окровавленный объектив от камеры. Даже если никто другой не поймет природу ее ужаса, эта часть будет преследовать жену Тома дольше остальных. Спокойствие, с которым ее муж, должно быть, упаковал свидетельства жизни молодой девушки. Расчет, с которым он решил, что забрать, а что оставить.

Эта женщина больше никогда и ни во что не сможет поверить. Люди, подобные Тому, никогда не разрушают только одну жизнь.

Теперь пришло время рассказать его историю. Время для газетчиков изучить мельчайшие детали его жизни, чтобы выяснить, почему он сделал то, что сделал. Хотя на самом деле это не имеет значения, верно? Вы и так уже достаточно знаете о нем. Я не хочу рассказывать его историю. Я даже не хочу больше произносить его имя. Мне непонятно, почему именно его следует собирать по кусочкам, запомнить. Я Алиса Ли. И это моя история.

Они схватили его.

Они схватили его.

Сначала Руби ошеломлена. Когда так долго задаешь один и тот же вопрос, требуется время, чтобы ответ обрел смысл, показался реальным. Она смотрит на лицо этого человека в новостях, вспоминает время, проведенное с ним, и кажется, что-то ползает по ее коже, забираясь внутрь. Не тупая печаль, заставляющая таращиться на стены, как было после того, как она нашла мое тело, а ожог, зуд, который пробирает ее до костей.

Я делаю все возможное, чтобы забрать свои воспоминания, те ужасные вещи, которые она каким-то образом смогла увидеть и почувствовать, но где-то, в тумане своей лихорадки, Руби отказывается отвести взгляд от того, что увидела. Поэтому я просто сижу с ней, нашептывая другие, сладкие и нежные, истории. Чтобы, когда лихорадка спадет, Руби могла вспомнить что-то еще, кроме этой правды.