Презренный кат (СИ)

— Застава впереди, — послышались озабоченный голоса. — Солдаты поголовно всех проверяют. Ищут кого-то.

— Ничего не ищут, — поправляли озабоченных, голоса уверенные. — Положено проверять, они и проверяют. Здесь всегда так. Тверь город большой, здесь без солдат никак нельзя, это вам не Волочек какой-нибудь. В Твери люди сурьезные живут, и потому здесь без строгости им никак не положено.

Еремей ухватил свою спутницу за руку и бочком, бочком сошли они на обочину, а уж с обочины в ольховые кусты.

— Нам с тобой Настена к солдатам никак нельзя попадаться, — прихлопнул на шее какую-то летучую тварь, задумчиво вздохнул кат. — У тебя вообще бумаг никаких, а у меня бумага на двоих.

— Как на двоих? — опять захлопала ресницами Настасья.

— А вот так. Записано там, что идем мы в Данилов монастырь вдвоем: я и брат Дементий. Вот была бы ты на старика похожа, тогда б может, и за Дементия сошла. Царство ему небесное. А из бабы, какой Дементий? Совсем ты в юбке на Дементия не похожа. Ни капельки. Вот такие у нас с тобой Настена дела. Будем вечера ждать, чтобы ночью солдат обойти. Авось получится.

Еремей хотел еще раз вздохнуть об очередной задержке в пути, но тут сзади их, за кустами раздался колокольный перезвон. Кат встрепенулся от торжественного звона колоколов, потом постоял немного в стойке охотничьей собаки, почуявшей близкую дичь, для чего-то погрозил Настене пальцем и скрылся в зарослях. Выбравшись из кустов в другую сторону от дороги, Чернышев невольно улыбнулся своему везению. Перед ним возвышалась монастырская стена. Это было именно то, что сейчас Еремею нужно. То самое. А дальше ещё лучше: из малоприметной калитки в стене, вышел щупленький монашек с веревкой в руках. Куда он отправился, кату было совсем не ведомо. Может за хворостом в близлежащий кустарник? Может за козой, пасущейся на зеленой лужайке? А может ещё куда? Только теперь это всё было совсем уж не важно. Дойти смог инок только до притаившегося в кустах Чернышева. Кат ловко стянул с монаха одеяние, связал его, засунул в рот какую-то тряпицу из кармана и, комкая в руках добытую не очень праведным путем одежду, помчал к Настасье.

Та чуть-чуть опешила от предложения облачиться в чужой наряд, попыталась перечить, но, осекшись о строгий взгляд Еремея, исполнила всё, что требовалось в точности. И через некоторое время шли по тверской дороге не подозрительные монах с бабой, а два смиренных служителя божьих.

Солдаты странников даже не остановили и вели себя странно, совсем не по-солдатски. Они не грозились штыками, не дрались прикладами, а мирно сидели по обочинам дороги и лишь изредка отпускали не очень пристойные шутки в сторону проходивших мимо особ женского пола.

— Чего это они здесь сидят? — кивнув головой в сторону военных, поинтересовался Чернышев у шагающего рядом рябого мужика. — Странно как-то и не проверяют никого.

— Второй день сидят, — махнул рукой мужик. — Говорят, что сам царь-император на днях должен проехать, вот они его и ждут. Не дай бог во время проезда высокой персоны на дороге оказаться. Ой, не дай бог.

— А чего так?

— Замять могут. Я вот года три назад попал в переплет. Не приведи Господи. Тогда вот тоже император проезжал здесь. Как гонец царский промчал, так солдаты стали всех с дороги за обочину гнать. Ой, что тут началось. Еле выбрался я из той кутерьмы, а вот рядом со мною бабенка бежала, так у неё солдаты ребятенка затоптали Прямо, как сейчас вижу, как солдатский сапог головенку младенчика давит. Там такая неразбериха была. Баба упала, ребенка выронила, а тут солдат своим заморским каблуком на голову ему и наступил. Всмятку раздавил мальцу голову. А всё из-за чего? Государю — императору дорога чистая нужна была. Ему же недосуг время свое драгоценное попусту тратить. На то он, поди, и императором над нами поставлен, чтоб перед ним всегда дорога чистой была.

— У, изверг лупоглазый, — выслушав печальный рассказ мужика, прошептала чуть слышно Настасья. — Не царь он, а сатана.

— Тихо! — одернул за рукав своего спутника Чернышев. — Умом тронулась? В застенок захотела?

Он резко свернул в сторону от словоохотливого мужика и постарался затеряться в толпе около веселого пирожника. Пирожник, рассыпая направо и налево шутки с прибаутками, споро торговал пышными булками. Булки были столь соблазнительны, что Еремей не удержался, нащупал в кармане полушку и купил теплое угощение. Расплачиваясь за покупку, кат заметил, что рябой говорун подошел к солдату, что-то зашептал ему на ухо, часто кивая головой в сторону пирожника. Надо было бежать. Чернышев опять ухватил Настасью за рукав, и рванули они за ближайший угол избы, там перемахнули через плетень и по крапивным зарослям побежали вперед в надежде выскочить на торную тропинку. Однако вместо тропинки за зарослями ждал их покосившийся сарай. Осторожно выглянув из-за угла, Еремей увидел бегущих рысцой мимо сарая троих солдат с рябым мужиком. В заросли крапивы служивые свернуть не догадались.