Презумпция виновности

Когда она прошла к аллее, освещенной прощающимся до утра солнцем, то самое волшебное "покрывало", которое периодически невесть откуда появлялось и окутывало ее всю с того вечера, когда Остангов проводил ее после семинара, вновь словно запеленало ее, сковывая в движениях. Сейчас, в мельчайших подробностях вспоминая их последнюю встречу в гостинице, она вся съежилась от неловкости за свои слезы в ресторане, беспомощность и глупое, несолидное поведение, и ей показалось, что она не будет знать, как вести себя, когда встретится Кириллом Всеволодовичем. Она решила быстро вернуться в свою комнату. Подойдя к подъезду, она не увидела уже члена оргкомитета, поджидающего академика, и быстро зашла в подоспевший лифт. В комнате, сев в кресло у окна, она молча размышляла: "Неужели за эти мгновенья успел прибыть Остангов? А может быть, Кирилл Всеволодович изменил, свои планы и не приедет сюда?" От этих мыслей ей стало тоскливо и одиноко. Она снова вспомнила ту прогулку. Он нежно держал ее за локоть, не произнося ни слова и сообщая в то же время именно то, что ждет женщина от мужчины в минуты ее слабости и незащищенности: мощную силу духа и изысканную деликатность в проявлении поддержки и. "Наверное, именно в том, что явил Остангов в тот вечер, и есть готовности защитить, — размышляла Инга Сергеевна. — Так может, мне выпало особое счастье прикоснуться к этому, столь редкому сейчас качеству отношения мужчины к женщине?! — Этот вывод побудил желание увидеть Остангова как можно скорее.. — Что это со мной, я с ума сошла, — подумала она в страшном волнении. — О чем я думаю? Любовь? Верующие бы сказали: "грех попутал". Уже внучка — почти барышня!"

Но самобичевание не принесло успеха, и ничего, кроме желания оказаться рядом с этим человеком, ощущать тепло его рук, его глаз, она не желала сейчас. "С ума схожу, иль восхожу к высокой степени безумства" — Какая, однако, гениальная точность! Великая все же поэтесса Ахмадулина", — подумала она.

Она освежила холодным компрессом лицо, надела наиболее идущий ей к лицу черный брючный костюм с розовой блузкой, черные кожаные полуботинки на высоком толстом каблуке и в волнении она направилась в кафе-столовую пансионата, где предусматривалось питание участников совещания.

К ее удивлению, там о несколько незнакомых человек. Выпив чашку невкусного чая, она вернулась в свою комнату. Она подошла к окну, упирающемуся в верхушки деревьев. Небо было звездное и казалось соединяющимся за деревьями с морем. Она вспомнила сейчас, как они с Линой и Нонной перед окончанием школы сидели в Одессе на Приморском бульваре в такой же прекрасный весенний вечер и, вглядываясь в ту полосу, где небо сливается с морем, пытались разглядеть в морской дали Алые паруса…

x x x

К десяти часам утра конференц-зал стал заполняться участниками совещания. В соответствии с веяниями перестройки на сцену, в президиум, вышло не огромное количество "заслуженных" людей, как бывало ранее, а несколько человек, среди которых Инга Сергеевна сразу увидела Остангова. Перед открытием совещания Василий Иванович (член оргкомитета, которого она встретила первым вчера) объявил, что в связи с большими "накладками" многие не смогли приехать, потому вместо двух дней совещание будет проходить один день, и для тех, кто не сможет обменять билеты, с завтрашнего дня в Москве забронирована академическая гостиница на весь оставшийся период, предназначенный ранее для совещания.

Затем встал Остангов, который, сказав о значимости проблемы, открыл совещание. Когда он садился, озирая зал, Инга Сергеевна тут же увидела, что он заметил ее. Охватившее ее вчера желание снова овладело ею, и она стала с нетерпением ждать перерыва в надежде пересечься с Кириллом Всеволодовичем… Она уже ни о чем ином не могла думать и тем более воспринимать произносимое докладчиками. Чтобы как-то занять себя, она в блокнотике, выданный ей, как всем участникам, что-то чертила. А волнение проявлялось в нарастающем жаре в лице, на которое, как ей казалось, все время был устремлен взгляд Остангова. Через какое-то время она подняла голову от блокнота и, не веря себе, не обнаружила Кирилла Всеволодовича в президиуме. Она ринулась к двери, и тут, преграждая путь, к ней подошел Василий Иванович.

— Инга Сергеевна, когда вы намерены выступить?

— Извините, — ответила она, еле сдерживая раздражение из-за вынужденной остановки, — я себя неважно чувствую, к тому же по нашей тематике почти все эксперты отсутствуют, потому мое выступление теряет смысл.

— Ну что ж, — сказал Василий Иванович с пониманием. — Может, вы и правы. Мы приложили столько усилий для подготовки этого совещания! Но сейчас всех волнует одно: как добывать деньги. Грядет самофинансирование в науке, и нас ждут не лучшие времена. Очень жаль, Инга Сергеевна, хотел вас послушать.

— Ничего-ничего, еще не вечер, − ответила она дружелюбно. — А что Остангов? Уже уехал?