Презумпция виновности. Часть 2. Свой среди чужих, чужой среди своих. Россия. Наши дни III

– Конечно, не надо. Можно укрыться на БМ и все два с половиной года, что тебе осталось сидеть, гнить там в камере, постоянно находиться в страхе, что тебя выпустят на зону. Но это не твой случай. Тогда второй вариант. Я бы назвал его вариантом для настоящего мужчины. Ты сейчас при мне пишешь заявление на имя начальника колонии с просьбой направить тебя для прохождения лечения от наркотической зависимости в ЛИУ №7. Недельку полежишь тут под охраной, а там – на этап и на новую зону, где ты не обманщик и не суицидник. А там, глядишь, и условно-досрочное заработаешь – и к маме домой.

Через пару минут Якубович под диктовку Гриши уже писал заявление. Опер, не веря в свое счастье, стоял за спиной у подопечного и следил за правильностью составления документа.

– Ну, спасибо тебе! – улыбаясь, жал Грише руку опер. – Я краем уха слышал, как ты его вербовал. Профессионально! А главное, что именно так бы оно бы и случилось, как ты ему рассказал. Слушай, а ты случайно не второход? – с подозрением спросил опер, пристально глядя в глаза Григорию.

– Не волнуйтесь, я первоход. И я не фээсбэшник. Просто на Бутырке в одной камере с блатными сидел – вот и нахватался по верхам.

Оперативник недоверчиво посмотрел на Тополева и удалился.

Якубовича через десять дней увезли на этап на семерку, а через два месяца оттуда дошла весть, что его там все-таки прирезали. Феруз позвонил тамошнему главному козлу25 и попросил разобраться с Царем по-царски. За назначенную цену в десять блоков сигарет, из которой исполнителю в лучшем случае досталась половина, работа была выполнена.

***

В конце августа Космос привел в медсанчасть прямо с карантина новенького парня. Его звали Виктор Мещенков, кличка – Очкарик. Среднего роста, очень худой и длинноносый несимпатичный мужчина лет тридцати оказался новой игрушкой Николая. Он был достаточно обеспеченным и без лишних вопросов переводил деньги на любые нужды Косенко. Никулинский суд Москвы приговорил его к трем годам колонии, признав организатором попытки хищения здания у московского ОАО «НИЦ «Атом» – дочернего подразделения Ростеха. Процесс проводился в особом порядке, поскольку подсудимый признал свою вину. Гособвинитель предложил приговорить Виктора к условному наказанию, об этом же попросил и представитель потерпевшей стороны. Однако суд, признав подсудимого виновным в покушении на мошенничество в особо крупном размере26, приговорил его к трем годам колонии. Такое решение оказалось неожиданным для Мещенкова и его защиты.

Дело о попытке хищения у научно-исследовательского учебного центра новых технологий и материалов «Атом» здания стоимостью около 500 млн рублей было заведено в 2013 году после обращения руководства НИЦ в Главное следственное управление МВД по Москве. Заявление было подано после того, как Виктор Мещенков в присутствии нотариуса потребовал у гендиректора центра оплатить вексель на 1,28 миллиарда рублей. Как следовало из предъявленной юристом долговой расписки, погасить вексель НИЦ должен был не ранее 1 сентября 2013 года виргинскому офшору. Однако получателем денег значилась безликая компания, директором которой Мещенков и представился. Причем на векселе значилось, что он был выписан 8 февраля 2012 года прежним руководителем НИЦ – за два дня до его смещения с должности. Новый директор решил проверить предъявленную бумагу, и оказалось, что в бухгалтерии НИЦ такой вексель не регистрировался. Юрист Мещенков был задержан сотрудниками ФСБ в своем подмосковном особняке, после чего ему было предъявлено обвинение в покушении на особо крупное мошенничество. Господин Мещенков, известный до этого защитой различных поп-звезд, включая певицу Катю Гордон, был арестован.

Как выяснилось в ходе расследования, юрист изготовил фальшивый вексель, а нотариус ему понадобился для того, чтобы зафиксировать официальный отказ НИЦ от оплаты по векселю. Затем Мещенков собирался уже через суд арестовать здание и получить его под свой контроль. Подследственный полгода вины не признавал, утверждая, в частности, что сомнительный вексель он даже намеревался сдать в полицию. Однако показания свидетелей, среди которых были экс-советник главы Ростеха Айнитдин Каржаув и его сын Алибек, а также найденные в подмосковном доме обвиняемого печати белизского офшора и план преступной схемы заставили его изменить позицию и сознаться. Юрист полностью признал вину, после чего мера пресечения ему была изменена на домашний арест.