Читаем При вечернем и утреннем свете полностью

При вечернем и утреннем свете

Когда язык уму не внемлет,Когда опять кувшин подъемлетХозяин-старикан,А обе дочери с мужьямиВовсю следят, сказать меж нами,Не пуст ли твой стакан,—Тогда, русак, держись валетом,Пить — пей, но не забудь при этом:Теперь не до речей!Налей-ка сам обеим сестрам,Кувшин, ведь он на то и создан,Чтоб пелось горячей.А песни Кларики так хриплы,Что, как смычка по скрипке скрипы,Извлечь умеют дрожь.И вот признательно и робкоДуши фанерная коробкаВибрирует… Хорош!Готов, давись слезой прогорклой!Туда, где солнышко за горкой,Рванись — и протрезвей.Там за полями, за лесамиПоют не ангелы — мы самиИ хриплый соловей.Когда мужья долой с катушек,Мадьярки света не потушат,Коль песня горяча.Ах, есть кому в полнощном домеВодить нездешнею ладоньюВдоль влажного плеча…

1965

Черный дроздА кого же, вот вопрос,Так от страсти распирает?Это вот кто: черный дроздСвои песни распевает.Так себя он распалил,Что — хвалите не хвалите —Все равно он будет лить, и лить, иЛить, и лить свое, как лил.Потому он черный дрозд,Что имеет черный хвост,Вообще, помимо клюва,Черный он во всех местахИ попеть большой мастак.Все акации в цвету,Дрозд поет, а пчелы — ууу,Ну и духууу,Ну и цветууу,Ууу как сладко, мочи нету!Тяжелеют на лету.Всяк свои имеет страсти:Пчелы — по медовой части,Дрозд попеть,А я мастакПоваляться просто так.Не по этой ли причинеЯ до чина не дорос —Вот вопрос.Пустой вопрос!Так уж рад я, что живу,Что приписан к белу свету.Гроздь акации сорву,О, как сладко, мочи нету!Дрозд поет,А пчелы — ууу.

1965

КолоколаЖивем в сени колоколовТиханьского аббатства.Здесь храм воздвигнут будь здоров,Да оскудела паства.Уж не морочат сирый людНебесные фальцеты,Зато безбожникам даютОрганные концерты.Орган с бессмертною душойСекретничаетрадиЕе потребности большойВ гармонии и ладе.Орган туда уносит нас,Где скорбь души не травит,А колокола бренный глас —Он телом нашим правит.Известно нам из древних книг,Что колокола звукиЯзык развязывали вмиг,А там, глядишь, и руки.Когда порой колоколаГлаголом одержимы,Такие варятся дела,Что валятся режимы.Но отшумели те деньки,И нет расстриг-монахов,И динь-динь-дини далекиОт этаких замахов.На скамьях нет свободных мест,Внутри светло и чисто,Мы здесь, нам по сердцу приездСтоличного солиста.Мы озираем божий храмБез истовой натуги,И важно льются в души намПрелюдии и фуги.

1968

«Тихань. Листья облетели…»

Перейти на страницу: