При вечернем и утреннем свете

Напротив той церкви,
Где Пушкин венчался,
Мы снова застыли в строю.
Едим, как в то утро,
Глазами начальство,
Не смотрим на школу свою,
Отсюда, из сада,
Мы с песней, как надо,
Всем классом пошли под венец —
С невестой костлявой
На глине кровавой
Венчал нас навечно свинец.

А то, что у нас
Не по росту шинели,
Так это по нашей вине:
Мы попросту роста
Набрать не сумели,
Добрать не успели к войне.
Пускай неказисты,
Зато не статисты —
Мы танкам не дали пройти.
Мы сделали дело,
Мы — тело на тело —
Ложились у них на пути.

Хоть мы из металла,
Но нам не пристало
Торчать у Москвы на виду:
Мы не были трусы,
Но были безусы,
И место нам в школьном саду.
К нам Пушкин приходит
Молчать до рассвета,
Во фраке стоит в темноте,
А рядом во мраке,
А возле поэта —
Наташенька в белой фате.

1972

Мгновенье

В телефильме «Семнадцать мгновений весны»
Промелькнуло мгновенье далекой войны,
Припыленное давностью дня,
И я понял, что я этот день узнаю
И что именно я на экране стою,
И прожгло этой мыслью меня.

Хроникальные кадры, а фильм игровой,
Настоящие бомбы, и грохот, и вой,
Но, как некогда, снова, опять
Отодвинулась кровь, и умолкла война,
И упала на нас, на меня тишина,
Будто бомба, рванувшая вспять.

Там был я, и мой двор, и другие дворы,
Меньше года осталось до мирной поры,
А детали я мог позабыть.
Не в начале войны и не в самом конце -
Сколько нас на Садовом стояло кольце?
Миллион человек, может быть.

Сколько их мимо нас под конвоем прошло?
Я за давностью лет позабыл их число,
Да казалось — и нет им числа.
И не щурясь, не жмурясь, не хмуря бровей,
Мы смотрели на воинство падших кровей
Без особого вроде бы зла.

Мы стояли, никто головой не вертел,
И никто говорить ничего не хотел,
Мы смотрели — и только всего.
И у старых старух, у последней черты,
У предела безмолвья не дергались рты,
И не крикнул никто ничего.

И старательно шли они — эта орда,
И как будто спешили куда-то туда,
Где хоть вдовы забьются в тоске!
Но застыла Москва молчаливой вдовой,
И застыли дома, как усталый конвой,
И мгновенье застыло в Москве.

Долго длилось мгновенье, и мы, пацаны,
В океане людском в океан тишины
Перелили до капли свою.
Будешь фильм пересматривать — лучше смотри
Это мы, это Малая Дмитровка, 3,
Это я там в народе стою.

1975

Песенка про художественную стрижку