Прячься

Вскарабкавшись на ринг, Рейчел встала перед Майрой. Роста они оказались примерно одинакового, но один квадрицепс Майры был толщиной с талию Рейчел.

— Ну. Ударь меня.

Рейчел поглядела на Майру, заранее зная, как все будет разыгрываться. Она попытается нанести удар, а Майра отразит его, увернется или сделает еще что-нибудь, выставив Рейчел круглой дурой.

— Так чего же мы ждем, кисейная барышня? Ударь меня!

Рейчел отвела руку, сжав пальцы в кулак, и тут же заметила едва уловимое смещение нижней части тела Майры, изготовившейся парировать удар.

«Она этого ждет», — пронеслось у Рейчел в голове.

Так что, устремив руку вперед, Рейчел, вместо того чтобы довести ее до цели, выбросила левую ногу, пнув Майру в голень.

Пинок удался слабо, но Майра ошарашенно попятилась.

А затем расхохоталась:

— Пожалуй, ты мне по душе, блондиночка.

* * *

Как только Майра повторила «упражнение» с каждым сидевшим на трибунах, она приступила к настоящему уроку — самообороне. Разбившись на пары, все принялись повторять движения Майры. Рейчел встала в пару с Эрлом. После позорного спарринга с Майрой Эрл проявлял двойную осторожность, хоть они и проделывали каждый прием с половинной скоростью.

— Мне не нужны сломанные носы и вывихнутые локти в первый же день, — объявила Майра. — Здесь вам не бойцовский клуб. Травмами гордиться нечего. Все это ради обороны.

Трое выбыли. Одна — латиноамериканка, назвавшаяся Жизелью, явившаяся со свежим маникюром и в кожаном топе без бретелек, — ретировалась после того, как не очень cкоординированная парикмахерша по имени Диана заехала ей по щеке, пустив кровь. Двоих мужчин во время первого спарринга затошнило, и больше они не вернулись.

Отрабатывали блоки и контратаки, стойки и выпады. Постановку ног и осанку. Баланс и дыхание. Медленно, методично. Довольно скоро Рейчел обливалась по`том с головы до ног, все мышцы ныли. Зато чувствовала себя великолепно.

По окончании занятия Майра подвела класс к кладовой уборщика, где хранились принадлежности для уборки. Рейчел узнала запах. Майра заставила их вымыть ограду ринга, резиновые маты и трибуны. Они пользуются помещением задаром, сказала она, при условии, что не будут оставлять за собой вони.

Рейчел чувствовала себя побитой, потрепанной, истерзанной, потной и живой. Вся группа промаршировала мимо Майры к стоянке, по пути кивая ей и благодаря, прежде чем вернуться домой к женам, мужьям, детям — или какая там нормальная жизнь их ждала.

Схватив сумочку, Рейчел проверила сотовый телефон. Никаких пропущенных звонков, но одно сообщение от няни Эсмеральды — или Эсси, как они ее прозвали — с очаровательным видео ее двухлетки, распевающей песню Тейлор Свифт.

В нынешнем доме они прожили всего пару месяцев, и Рейчел до сих пор к нему не привыкла. Масса коробок даже не распакована, ящики комодов до сих пор пустые, и она пока не имеет ни малейшего понятия, как пользоваться пультом дистанционного управления от телевизора. Восьмилетний сын упрашивал, чтобы она купила Apple TV, но когда Рейчел узнала, что в учетной записи надо прописывать банковскую карту, предложение было отвергнуто под громогласные стенания паренька.

Рейчел перевалилась через порог так, словно ей бейсбольной битой переломали все косточки до единой. Они перебрались в одноэтажный дом площадью девятьсот квадратных футов в стиле ранчо в Торрингтоне, в часе езды к северу от Дариена. В доме две небольшие спальни, узкая гостиная, кухня-столовая со столешницами из желтовато-белого ламината и старым оборудованием и небольшой задний дворик, где Эрик может попинать соккерный мяч, и практически больше ничего. Завтрак и обед они едят за кофейным столиком. Дети растут. Тут им долго не продержаться.

Задний двор обнесен оградой. Когда они только-только приехали, ее не было, но Рейчел организовала постройку и покраску кедрового штакетника всего за неделю. Незачем, чтобы посторонние глазели на ее детей. В Торрингтоне никому не ведомо, кто они такие, и Рейчел намерена сохранить такое положение вещей.

Рейчел расплатилась с Эсси, поблагодарив ее. Взяла на кухне стакан воды и уселась на коричневую софу с синтетической обивкой. Осушила стакан залпом, перевела дух и пошла поглядеть на детей.

Дочь крепко спала на своей тахте, свернувшись на боку калачиком и прижимая к себе куклу с вынимающейся соской во рту. Прямо розовые малютки-двойняшки. Ей потребовалось собрать всю силу воли, чтобы не разбудить дочурку, не прижать к груди и не проливать слезы час за часом.

Сын в своей кровати с головой ушел в очередную толстенную книжку в бумажной обложке, изображающей юношу, сидящего среди корявых ветвей дерева с человеческим лицом. Ему приходится нелегко, приходится делить комнату с сестренкой; ну так во всем случившемся нет даже намека на справедливость. По сравнению со всем остальным это лишь мелкое неудобство. И потом, переедут они довольно скоро.

— Что читаешь? — шепотом поинтересовалась Рейчел, поражаясь, что он способен проглотить такой фолиант. Придержав страницу пальцем, он повернул книгу обложкой к матери. — «Две крепости». Нормальная?