Прямое действие. Мемуары городской партизанки

«Они не ладят», – сказала она, оглядываясь на людей, сидящих за столиком позади нас, единственных других в ресторане. «Я думаю, что у него было хорошее детство в том смысле, что у них были деньги и они не издевались над ним, но они были очень критичны к нему, и тем более с тех пор, как он бросил университет и не работает. Я не знаю, что меня привлекает в нем, потому что я предпочел бы быть с женщинами, даже в качестве любовниц. Помимо моих отношений с Брентом, вся моя энергия уходит на женское движение. Проблема с партизанскими штучками заключается в изоляции. Я не мог бы жить с четырьмя или пятью людьми и никогда не ходить на танцы, не знакомиться с новыми людьми и не участвовать во всех других социальных взаимодействиях, которые делают жизнь стоящей. Я думаю, что это было бы очень вредно для психики».

Подошел официант с двумя огромными тарелками сувлаки. Он спросил, все ли в порядке, и, конечно же, так оно и было. Кроме нас, по-прежнему был только один столик для ужинающих.

«Я больше не могу наслаждаться жизнью и игнорировать опустошение, происходящее вокруг нас», – сказала я, набивая рот баклажанами. «Иногда я жалею, что никогда не узнал о бедности, с которой сталкивается большинство людей на этой планете, и разрушении природного мира. Я не знаю, почему это меня так беспокоит. Если бы я жил в хижине в лесу, а рядом появилась лесозаготовительная компания и начала вырубать деревья вокруг меня, я бы не смог игнорировать это и сосредоточиться на красоте земли, оставшейся вокруг меня. Я был бы полностью поглощен гневом и необходимостью остановить такого рода разрушения. Я был бы совершенно готов отказаться от всех удобств нашего современного мира, если бы знал, что это предотвратит дальнейшее уничтожение лесов и загрязнение озер и воздуха».

«Меня это тоже беспокоит», – сказала она, – и именно поэтому я всегда работаю в какой-нибудь группе, пытаясь повысить осведомленность и изменить ситуацию. Но я все еще могу наслаждаться своими друзьями и жить своей жизнью».

«Я бы хотел, но не могу», – признался я. «Например, если я еду в центр города и проезжаю мимо группы счастливых людей, прогуливающихся по тротуару, и бездомного пьяного парня, лежащего на тротуаре, я чувствую тошноту и физическое недомогание от вида бездомного парня, и это стирает картину счастливой группы в моем сознании. Вот почему я чувствую, что не смогу наслаждаться своей жизнью, если не сделаю все, что в моих силах, чтобы предотвратить все это разрушение людей и окружающей среды».

Мы закончили нашу трапезу и возились с салфетками, когда другой стол посетителей встал и покинул ресторан.

«Хм, как, черт возьми, мы собираемся выбраться отсюда?» – Спросил я Энджи.

Подошел официант, поставил перед нами поднос со счетом и спросил, будем ли мы расплачиваться кредитной картой или наличными. Энджи сказала, что мы заплатим наличными. Последовала мучительно долгая минута молчания, пока он ждал, пока мы отдадим деньги, и у меня создалось впечатление, что он нам не доверяет. Когда стало очевидно, что мы все еще не готовы платить, он вернулся на свой пост в тени бара.

«Обычно рестораны, в которые мы ходим, переполнены, поэтому после того, как мы положим деньги под счет, мы можем спокойно выйти. Но мне не нравится, что он просто стоит и пялится на нас, «прошептала Энджи. Я оглянулась через плечо, и это было правдой – он просто стоял там, зловеще глядя на нас. Казалось, он стал выше и мускулистее прямо пропорционально уровню страха, растущего в моем сознании. Он больше походил на неуклюжего монстра, чем на официанта ресторана.

Время приближалось к закрытию. Чтобы создать видимость нормальности, мы сидели и болтали ни о чем, пока ломали голову в поисках выхода. У нас не было денег, чтобы оплатить счет.

«Я не думаю, что у нас есть какой-либо выбор, кроме как подсунуть немного денег под счет и рвануть за ним. Он нас раскусил», – заключила Энджи.

Хотя я отчаянно хотел уехать первым, я понял, что единственное, что можно было сделать, – это заставить Энджи уехать первой и завести машину, чтобы, если он все-таки решит побежать за мной, я мог просто запрыгнуть в машину, и мы уехали. Я проглотила свой страх и констатировала очевидное. «Почему бы тебе не выйти первым, не открыть пассажирскую дверь и не завести машину?» Она согласилась. Она спокойно отодвинула свой стул и неторопливо вышла из ресторана. Едва за ней закрылась дверь, как чудовище прошествовало к нашему столику, сделав, казалось, три шага. Я не могла поверить, как быстро он мог двигаться для кого-то такого огромного.