Прямое действие. Мемуары городской партизанки

«Нет», – заверил я его. «Я собираюсь покончить с собой. Я не могу смириться с этим».

«Эти люди. Мы не хотели никого убивать, и я, конечно, не смог бы сейчас предстать перед судом и чувствовать себя политически правым по поводу этого действия» – Джули ничего не сказала, но выражение ее лица говорило о многом.

Она уставилась на экран так, словно смотрела на собственную смерть – серые и белые изображения отражались от ее бледного лица.

Специальный выпуск новостей, казалось, продолжался вечно. Хотя не имело смысла, что кто-то мог знать, что мы это сделали, или знать, где мы живем, я продолжал ожидать, что дверь рухнет, и в комнату ворвется команда спецназа и скосит нас под дождем пулеметного огня. Достойный конец ужасному поступку. О чем мы только думали?

«Должно быть, он сработал рано», – сказал Брент тем же приглушенным голосом.

Как это могло случиться? Мы тестировали его сотни раз, и ни разу он не выходил из строя. Несколько минут мы сидели в тишине, обдумывая эту возможность. Охранники, должно быть, не очистили здание или не перекрыли дорогу.

Целый час продолжалась прямая телевизионная трансляция взрыва в Литтоне. Все это время репортеры, по-видимому, не могли точно сказать, сколько было жертв или раненых. Они будут держать аудиторию в курсе дальнейших событий. Я не помню, как спал в ту ночь. Мы сидели до тех пор, пока небо не посветлело, и обсуждали различные возможности. Должны ли мы покончить с собой или нам следует бежать в Штаты?

* * *

В дни, последовавшие за взрывом, мы ходили по квартире в оцепенении, ища выход из кошмара, от которого мы не могли проснуться. Независимо от того, с какой стороны мы смотрели, мы не могли оправдать или избежать ужасной реальности, в которой мы сильно облажались. Мой первоначальный план побега, самоубийство, начал исчезать вместе с выпусками новостей, уверяющими нас, что никто не погиб и не получил серьезных травм, хотя это никоим образом не освобождает нас от неизбежной вины за то, что мы серьезно ранили невинных людей.

Каждый раз, когда я смотрела на Джули, она, казалось, ходила взад-вперед, заламывала руки и стонала о том, как жаль, что мы использовали так много динамита, что мы не взорвали завод, когда не было никакой возможности, что кто-то может быть внутри, и что копы записали ее голос. Брент потратил много времени, делая заметки в отчаянной попытке найти идеальные слова объяснения и извинения, чтобы добавить их к нашему коммюнике. Я курил и спал, надеясь, что в следующий раз, когда я проснусь, все снова будет в порядке. Бодрствовать было больно – я никогда не мог найти перспективу, которая принесла бы душевное спокойствие.

Первоначально мы планировали отправить наше коммюнике по почте на следующее утро после взрыва. Но, учитывая травмы, мы отложили этот шаг до тех пор, пока не придумаем удовлетворительного объяснения. В стране, находящейся на пороге революции, травмы будут рассматриваться как неизбежное последствие борьбы между противоборствующими силами. Но в Канаде травмы будут рассматриваться в другом свете. Они, несомненно, заставили бы большинство людей поддержать полицию и правительство в любых действиях, которые казались бы необходимыми для подавления движения против круизов. Мы знали, что даже без раненых было бы трудно заручиться поддержкой населения в целом для бомбардировки.

* * *

Взрыв бомбы в Литтоне, безусловно, не был хорошо воспринят группами по разоружению. Они не только осудили взрыв, но и даже предположили, что это могла быть попытка дискредитировать движение. Активисты движения за мир были особенно разгневаны, поскольку они утверждали, что в коммюнике предполагается, что бомбардировка окажет положительное влияние на их усилия. По словам Джульетты Хантли из Христианского движения за мир, единственное воздействие, которое бомбардировка оказала на движение за мир, – это запугивание людей, чтобы они не вмешивались. Что касается какой-либо общественной ценности, которую мог иметь взрыв, общий консенсус движения за мир, по-видимому, заключался в том, что негативное влияние на общественное восприятие движения за мир намного перевешивало ценность того, что еще несколько человек знали о вкладе Литтона в гонку вооружений. Во всяком случае, активисты движения за мир полагали, что взрыв вызвал больше симпатий общественности к Литтону и полиции, что дало им зеленый свет на применение любой силы, которую они сочтут необходимой, на будущих демонстрациях.