Прямой эфир: В кадре и за кадром

самых, которые привели к расстрелу Белого дома

в начале октября. Репортаж «В ночь на 22-е» получил

первое место на международном конкурсе репорта-

жей и стал одной из главных творческих удач в моей

жизни. Музыкальным сопровождением репортажа

стала музыка Сахаровского фестиваля. А начинался

и заканчивался он кадрами большого портрета ака-

демика Сахарова, который висел на сцене нижего-

родской филармонии.

Я никогда его не видела, но Андрей Дмитриевич

невероятным образом вошел в мою жизнь и в ней

остался.

Пусть вошь

погуляет!

Первый раз за границу я попала в возрасте 26 лет.

Шел 1978 год. Это была Венгрия, и всей нашей мо-

лодежной делегации страна показалась настоящим

Западом — столько продуктов, столько магазинов, такой выбор!

Но, как выяснилось, Венгрия — не совсем загра-

ница. Наступил 1985 год, и я в 33 года — с благосло-

вения своего замечательного мужа — отправилась

в балтийский круиз. Мой муж-физик имел группу

секретности и заявил, что я должна смотреть мир

за нас двоих.

Заняли деньги у бабушки, и я отправилась в Ригу, оттуда на теплоходе сразу по четырем странам — Гол-

ландия, Бельгия, Германия, Англия. Нам обменяли

валюту и выдали на все путешествие целых 25 дол-

ларов!

Был январь. На теплоходе в основном оказались

рабочие и колхозники, которые с ужасом обнару-

НИНА ЗВЕРЕВА 164

жили, что только что введенный Горбачевым сухой

закон распространяется и на наш корабль. С тех пор

я не люблю ананасовый сок — мы его пили сутками.

На корабле сок наливали бесплатно. Все экономили

деньги, и у всех была цель. Самой заветной мечтой

на нашем корабле был… кассетный магнитофон.

По слухам, в Лондоне его можно было купить именно

за 25 долларов. Лондон был последней стоянкой, и, к моему огромному удивлению, половина туристов

нашего корабля вообще не сходили на берег в других

странах.

С другой стороны, группа любознательных,

и я в том числе, была сильно ограничена в передви-

жениях — нас водили строем, возили на автобусе, и маршруты поездок были не слишком радостные —лагерь Бухенвальд, например. Или музей старых ком-

мунистов… Самостоятельно сходить на берег было

запрещено. Тем более к нам на корабль каждый ве-

чер приходила «правильная» делегация молодежи, и надо было общаться. На третий день пути я поня-

ла, что мне просто нечего будет рассказать своему

мужу — кроме потрясения от красоты каналов в Ам-

стердаме, которые я видела из автобуса. Еще меня по-

разило, как скучно выглядит наша делегация, одетая

в коричневые и серые тона, рядом с яркими куртками

европейцев. Вот и все впечатления.

Надо было спасать поездку, и я нарушила покой

наших комсомольских начальников, которые спо-

койно выпивали запрещенный коньяк в своем люксе.

Я предложила написать сценарий следующей встре-

чи с молодежью Запада и провести эту встречу. Они

сразу согласились, но в ответ я выдвинула требова-

ПРЯМОЙ ЭФИР 165

ние — отпустить меня в Гамбурге на берег вместе

с двумя друзьями-нижегородцами. Мое требование

приняли!

Один из моих спутников руководил успешным

колхозом «Верный путь», а другой тоже был предсе-

дателем колхоза, но сам называл свое хозяйство —колхоз «Прогрыз».

Оба они были одеты в зимние пальто с каракуле-

выми воротниками, на голове — ондатровые шап-

ки. Несмотря на этот жуткий наряд, веселые девушки

в ажурных чулочках сразу набросились на моих муж-

чин и кричали мне по-немецки и по-русски: оставь

себе одного! Мужчины вцепились в меня мертвой

хваткой, и мы наконец вышли на какой-то проспект, где стали разглядывать витрины. И тут Николай, председатель колхоза «Верный путь», совершил на-

стоящий подвиг — он выложил 25 долларов за хо-

рошую бутылку виски, которой потом угостил всю

большую нижегородскую делегацию.

А вот второй мой друг, Виктор, испытывал страш-

ные терзания, так как у него было трое детей, и он

всем обещал подарки. Ценники в витринах не остав-

ляли ему шанса. Но прямо в порту приютились ма-

ленькие лавочки польских евреев, которые замани-

вали русских моряков дешевым ярким товаром.

Там-то мы и оставили наши несчастные доллары.

Я определилась с товаром сразу, а вот Виктор мучил-

ся и без конца просил показать то джинсы, то куртку, то косметику. Он вспотел и сдвинул свою потертую

зимнюю шапку на затылок.

И тут уставшая и злая продавщица сказала по-рус-

ски:

НИНА ЗВЕРЕВА 166

— Сними шапку! Пусть вошь погуляет…

Наступило зловещее молчание. Николай со своей

бутылкой виски ждал нас на улице, в магазине было

человек пять, и все уставились на моего спутника.

А он неожиданно весело улыбнулся и заявил: — А вот не сниму! Вошь — она тепло любит.

Все засмеялись. Включая продавщицу, которая

легко и быстро подобрала детские вещи и упаковала

их в большой хрустящий нарядный пакет, который

сам по себе был в те времена отличным сувениром.

С Николаем мы потом часто виделись, он несколь-

ко лет привозил нашей семье на зиму по четыре меш-

ка отборной картошки. А вот следы Виктора затеря-

лись, но хочется верить, что у него все хорошо.

Басмановы

Я очень трепетно отношусь к своему архиву, несмо-

тря на то что плохо представляю себе, где, как и глав-

ное зачем хранить километры отснятых материалов.