Прямой эфир: В кадре и за кадром

Но эти кадры — это и есть моя жизнь, и многие мо-

менты этой жизни очень приятно вспоминать. Уди-

вительно, но стоит вставить в магнитофон любую

старую кассету, как сразу вспоминаются все обстоя-

тельства съемки и вся история сюжета.

Так вот, я чуть не плакала, когда мы всем офисом

искали-искали и так и не смогли найти в архиве сю-

жет о семье Басмановых. Эти люди организовали

один из первых семейных домов в Нижегородской

области, и я сразу вызвалась поехать и посмотреть, как выглядит этот новый проект — семейный детский

дом. В ту пору об этом много говорили как о серь-

езной альтернативе детским домам и детской бес-

призорности.

Мы поехали ради этого сюжета в далекий посе-

лок Урень на север Нижегородской области, провели

там три дня, и в результате получился не сюжет, а на-

НИНА ЗВЕРЕВА 168

стоящее документальное кино, которое так и называ-

лось — «Басмановы». Фамилия в качестве названия

была использована продуманно, так как согласно

закону родители в семейном детском доме не име-

ют права давать приемным детям свои фамилии.

Но Галя и Толя Басмановы спрятали документы детей

и отдавали их — родных и неродных — в садик и шко-

лу только под своей фамилией. Ругались, скандалили, но настаивали на том, что все дети в их семье — Бас-

мановы и никак иначе.

Наш фильм начинался с кадра, которого не долж-

но было быть. Мы уже уезжали из этого теплого дома

под Рождество. Падал снег, и когда мы уже подходили

к машине, дети в доме закричали: «Приезжайте к нам

еще! Обязательно приезжайте!»

Я оглянулась и увидела невероятную картину: к морозному оконному стеклу было прижато восемь

пар теплых детских рук. Лед подтаял, и на окне обра-

зовался узор из детских ладошек, сквозь которые

на нас глядели сияющие глаза счастливых детей.

Я сразу обернулась к оператору Михаилу Слад-

кову — снимай скорей! Он очень не любит слова

«скорей», и вообще расчехлять камеру на морозе

не так-то просто. Но в тот раз кадр был настолько

удивительно-трогательный, что Михаил сделал свою

работу очень быстро и как нельзя лучше. Наш фильм

начинался этим символическим рождественским ка-

дром. А уже потом шла история — история любви

и служения мечте.

Галя всегда отличалась буйным нравом, несмотря

на ангельскую внешность. Она делила мир на черное

и белое и боролась за справедливость, что, конечно, ПРЯМОЙ ЭФИР 169

кого-то привлекало, но многих отпугивало. Как ре-

зультат — неудачное замужество, конфликт на рабо-

те, смелое решение, и — вот, она уже с маленькой

дочкой на руках живет в общежитии и работает лабо-

рантом на заводе где-то далеко в Сибири. На этом же

заводе работают заключенные. Один из них, Анато-

лий, старается подольше задержаться в лаборатории, когда приносит металл на анализ…

Так возникла настоящая любовь. Она ему пове рила.

Толя получил срок за то, что заступился за девушку, которую избивал бандит. Но бандит оказался дру-

гом этой девушки, и они вместе подали в суд на Толю

Басманова за хулиганство. В некотором смысле Толя

и Галя похожи, потому что оба не любят компромиссы

и готовы отстаивать свое право на счастье и свободу

в любых ситуациях.

Его выпустили условно-досрочно, и тот вечер

они провели вместе у Гали в общежитии. В комнате

был телевизор, и, когда маленькая Лиза легла спать, они его включили и увидели сюжет о первом семей-

ном доме. В тот вечер они дали друг другу клятву, что как только поженятся, начнут строить новый

большой дом и возьмут на воспитание не менее трех

ребятишек.

Они вернулись на родину Гали в поселок Урень.

Время было такое, что каждую доску приходилось

добывать с боем. Гордая Галя бегала на поклон к раз-

ным начальникам, а Толя с утра до ночи практически

в одиночку строил дом. Они рассказывали нам, ка-

ким образом добыли «вот этот кирпич», «вот эту ба-

тарею» и «вот этот стол». Галя родила сына и сразу же

забеременела снова. Уренские начальники всерьез

НИНА ЗВЕРЕВА 170

обвиняли ее в том, что она специально все время хо-

дит беременная, чтобы давить им на нервы.

Два года Басмановы строили дом, и одному Богу

известно, чего это им стоило. И тут грянула настоя-

щая беда. Комиссия райисполкома отказала им в пра-

ве на организацию семейного детского дома на том

основании, что Толя был судим. Галя плакала, кри-

чала на членов комиссии, писала письма в Москву, а на Толю навалились усталость и безразличие. В ре-

зультате стоны Гали дошли до руководства детского

фонда, где работали хорошие люди. Там посмотрели

документы Басмановых, поближе познакомились

с семьей, обследовали новый дом и решили: пусть

берут детей.

Я помню почти каждое слово из Галиного рассказа

о визите в Заволжский детский дом и постараюсь дер-

жаться близко к этому тексту. Она говорила, что са-

мое трудное было смотреть в глаза тех детишек, кото-

рые кричали им: папа, мама, возьмите меня тоже! Ей

хотелось взять всех. Но всех взять невозможно. Бас-

мановы все же нарушили инструкции, полученные

от комиссии. Им разрешили взять двух ребятишек, а они увезли троих. В той комнате, куда они пришли

за «своими» детьми, на соседней кровати лежал маль-

чик. Его звали Марк, и у него был страшный диагноз: ДЦП. Он умолял Галю и Толю взять его в семью, и тог-