Пряничные туфельки

— Не знаю, что хуже. Девочка, я не сплю который день, всё думаю о тебе. А цирк — вместилище порока. Они, подданные королей, живут по своим обычаям, принятым ещё при Старых Богах! Прибежище сумасшедших, поставщики наложниц для развратников! Мне всегда не нравилось, что в Ленгар приглашают цирки. Как только доберёмся до Обители, пригласим лекарей и повитуху.

— Это лишнее, тётя, — Ринна грустно улыбнулась. — Циркачи вовсе не ужасны. Не ужаснее прочих людей, уверяю. И я вовсе не плохо прожила эти дни. Кстати, муж не прикасался ко мне. Мы договорились перед венчанием. Я обещала заплатить ему за помощь.

— О, вот как? — лицо тёти Астерии просветлело. — Но это замечательно, это всё меняет. Какая ты умница. Все-таки Ленгар правильно вас воспитывал, научил не терять голову в трудные моменты.

— Надеюсь, — сказала Ринна без особой уверенности.

— Но венчание состоялось. С разрешения короля. О, Пламя Светлое! Хорошо бы получить с твоего циркача разводное письмо. Тогда и вовсе не должно быть проблем. К тому же… — она резко замолчала.

— Разводное письмо? — Ринна удивилась, впервые услышав о таком документе.

— Конечно. Отказ от прав и согласие на развод. И признание в несостоятельности, ему это ничего не стоит, а тебе не придется приносить покаяние и возмещать ему лишение брачных прав. Сколько ты должна денег?

— Сто серебряных дреров.

— О! Думаю, этого достаточно. Твой брат привез деньги, — тетя понизила голос. — Весьма крупную сумму. Можешь быть спокойна.

— Клайк привез деньги? Мне? — сердце Ринны затопила благодарность. — И сколько же?

— Если тебе так интересно — семь тысяч дреров. Он примчался, всё мне рассказал, мы долго говорили, думали, как тебе помочь. И так кстати пришло твоё письмо! Клайк отправился к банкирам, а я послала карету в Раби и сама бросилась в Асвард, к королю. Но теперь это, конечно, подождёт.

— Семь тысяч, — тихо повторила Ринна. — Я в долгу перед ним за щедрость.

— Глупенькая. Все близкие люди в долгу друг перед другом. У тебя теперь есть возможность осознать своё истинное предназначение. Бывает, сразу и не поймёшь, но это идет отсюда, — она прижала руку к груди. — Я тоже была молодой, легкомысленной. Но, проведя годы в обители, я так благодарна за это судьбе. Это место тишины, покоя и святости, там начинаешь понимать, как тщетен и суетен мир. Это лучшее место на земле!

— Соглашусь, так и есть, — Ринна не собиралась спорить. — Это лучшее место для тех, кто ищет тишины. Но мне нужно не это. Мне нужна моя жизнь.

— Как? — ахнула тётя. — Теперь тебе лучше раз и навсегда найти защиту от искушений! Только твой ужасный муж чего стоит — бродяга, циркач!

— Тетя, я сбежала от него не потому, что он ужасен, — призналась Ринна, — он очень нравится мне. Это прямо насмешка, что законный союз с мужчиной, который мне так нравится — оскорбление для Венешей, — эти слова сорвались с языка, потому что Ринне очень хотелось сказать, наконец, об этом.

— О, — тётя побледнела и стиснула её руку. — Девочка моя. Какое счастье, ты теперь со мной. Твоя судьба ясна… Но, — она погрозила пальцем, — больше ни слова! Хотя, последнее: как ты считаешь, твой муж не попросит больше за разводное письмо?

— Он изменил решение и желает взять меня в жёны по-настоящему. Мой дар тая — ценность для его семьи. Думаю, с ним и обсуждать это не стоит.

— О, — монахиня нахмурилась, — это плохо. Ну ничего. Твой дар — ужасно, но придётся справляться. Кстати, ты ехала совсем в другую сторону. Хотела запутать следы?

Ринна кивнула.

— И где ты встретилась с этой старой интриганкой Рауз?

— Случайно. Но она мне помогла.

— Что ж, благослови её Пламя. И ещё, Клайк беспокоится, у тебя нет с собой семейных печатей Ленгаров?

— Конечно нет, откуда? — Ринна удивилась. — Нет и не было никогда.

То, что у неё было, не считалось семейной печатью Ленгаров.

— Да, дорогая? Клайк считает, что ваш отец давал тебе распоряжения для банков.

— Да, но не печати. Они все у Клайка. И я не претендую на имущество Венешей. Клайк боится, что я потребую чего-то в банке от его имени?

Всё-таки осторожный брат забеспокоился.

— Конечно же нет, — тётя Астерия легко улыбнулась. — Но он стремится к порядку в делах. Ах, дорогая, я так рада…

После этого они говорили о всякой всячине. О том, как тётя в юности училась в школе для девочек. О забавных происшествиях при дворе, которые случились ещё до войны. Но это отвлекало от того, о чём хотелось пока не думать…

— Пора на молитву, леди Ринна, — опять напомнила сестра Рута.

— Уже иду, — Ринна бросила последнее поленце.

Ей особенно не досаждали, но порядки в монастыре для всех одни, общая молитва — значит общая.

— Прошлой ночью очень похолодало, — сказала монахиня, семеня за своей подопечной. — Я взяла для вас плащ у сестры кастелянши. Отнесла в вашу келью.

— Спасибо, сестра.

Вот и осень. Где сейчас цирк, где Рик? Даже неприветливого Ивара Ринна была бы не прочь повидать. Только повидать. И Клею. С маленькой циркачкой было так легко и забавно. И Мару…

Неизвестно, встретятся ли они когда-нибудь, скорее всего — никогда. И от этой мысли было немного грустно.