Прятаться больше не с кем

— захожу, включаю душ на полную и оргазм продолжается, проливается каплями тёплой воды, нежит, блядь, какой я романтичный стал. Я просто принимаю душ, смываю с себя потную плёнку и остатки спермы. Нет ничего романтичного в засохшей сперме.

Следующие несколько раз были такими же механическими, в той же позе, что и в первый раз, я будто дрелью пользовался — вставил сверло, затянул и бурю без остановки на повышенных оборотах, металл греется, но я надеюсь закончить раньше, чем он расплавится. Миднайт издавала звуки, но правило не нарушала — мы не говорили ни до, ни после, ни во время процесса.

Потом я размяк, наверное, дал слабину — мы стали менять позы, начали целоваться, вообще как — то больше нежности стало, ненужной нежности, бить Миднайт становилось сложнее, я начал думать о ЧУВСТВАХ. Ей нравились элементы насилия, когда я просто ебал её, всё получалось естественно, потому что мне ХОТЕЛОСЬ её ударить и потому что она ЖДАЛА этого. Когда начались ЧУВСТВА, это уже было не насилие, а какие — то дружеские шлепки, игривые пощёчины.

Теперь вместо пизды Миднайт я видел знак «Стоп». Смешно, да, я ей отказывал, пытаясь за это время разобраться в себе, в своих как — меня — угораздило ЧУВСТВАХ, блядь. Материнский инстинкт наоборот. Хорошо ещё, что не накатывало желания стать сыном. Я доразбирался до того, что готов был не грубить и нормально разговаривать, она могла поддержать любой разговор, развить мысль и выразить её красиво и понятным языком. Этот этап самокопания быстро прошёл, хахаха, но оставалась нежность в поёбках. Я наступил на свои принципы, теперь я был с Миднайт таким, каким хотел быть — грубым, нежным, властным, мог слегка подчиниться, даже пару слов сказать (встань, повернись). Хуже, чем было до этого, не стало, мне во многом стало проще и Миднайт тоже слегка приоткрылась.

Её не надо было учить, она хорошо знала, как тебя выебать, выжать, высосать и отсосать. И исходя из моего личного, очень субъективного опыта, равных ей по этим пунктам не было. Я несколько раз видел, как она стояла перед зеркалом и тренировала мышцы пизды, удерживая шарики, как она качала пресс, меняя упражнения и их интенсивность, как она качала ягодицы, как она качала себя, чтобы к сорока не выглядеть жирной гусыней, неспособной разглядеть лобок никаким другим образом, кроме как посмотревшись в зеркало.

После смерти Вика изменился я, но мы с Миднайт по — прежнему трахались, вернулись на время к механическому сексу, и это для неё было лучше, чем никакого секса, а мне было всё равно. Я не задумывался, я не мог думать, работала мышечная память, расписание, которого я невольно, неосознанно придерживался. Примерно через три-пять-хуй-пойми-сколько месяцев — кто их вообще считает? — после петли Вика я узнал, что Рэ тоже ебёт Миднайт. Случайно, конечно, зашёл домой «не вовремя».

Как они меня не услышали — не знаю, замок, когда поворачиваешь в нём ключ, отчётливо и громко щёлкает столько раз, на сколько оборотов его закрыли. К тому же я не придерживал дверь, когда захлопывал её. Разулся, на кухне горел свет, дверь в мою комнату была распахнута, но я плотно закрыл её перед тем, как уйти. Что — то я начал злиться, уже вошёл в комнату, потянулся рукой к выключателю, чтобы включить освещение, блядь, что за игры… В темноте я вижу Миднайт, Рэ на ней сверху, выбивает ритмичные шлепки, Миднайт тоже меня видит. У меня аж ком в горле — ЧУВСТВА снова вернулись? Я ревную?

Теперь, когда я пячусь назад, когда хочу как можно тише выйти, кажется, что каждая половица пищит «вот он», «Рэ, отбой», «Дэнни, закрой глазки», возвращаюсь в коридор, одеваюсь, ухожу. Меня разбирает любопытство — Рэ так же хорошо с Миднайт как мне? А ей? Что она чувствует? Нравится ли ей? Нравится, говорю сам себе, иначе зачем она с ним там. А может, это первый раз? И ей не понравится, она сравнит и поймёт, что со мной лучше… Блядское дерьмо, блядское, на хуй, дерьмо! ЧУВСТВА.

Вернувшись домой поздно ночью, я сразу зашёл в комнату Миднайт и Фила. Миднайт там не было. Конечно, где же ей ещё находиться, если не в моей комнате. Захожу туда, освещение не включаю, сажусь на кресло — она сидит на диване — и, пересиливая себя, говорю

— Расскажи.

— и закуриваю. Вспоминаю, что есть небольшой запас пива, беру три банки «Мёрфис», одну предлагаю Миднайт,

— Нет, Дэнни, спасибо, я не хочу.

— ну и пошла ты на хуй, выкидываю эту банку в открытую форточку. Она упала, шипит и пенится где — то внизу на асфальте. Открываю свою банку, отпиваю, как хорошо, и затягиваюсь.

— Доброй ночи, Дэнни, я ждала тебя.

Я пока ещё не слепой. Выжидающе смотрю на неё.

— Не за что просить прощения, Дэнни, тебя никто не заменит. Мне всё — таки необходима ласка и какая — то забота, это то, чего ты мне дать никак не можешь. Поэтому появился Рэ. Это уже не первый наш с ним секс. Когда я занимаюсь любовью с ним, то заряжаюсь и готова к встрече с тобой, чтобы ты не занимался со мной любовью, а просто и бездумно ебал, пялил как случайную блядищу. И мне это нравится, Дэнни. Если ты..