Прятаться больше не с кем

Да вы издеваетесь что ли? Ромео и Джульетта, блядь, клал я на вашу «любовь» и на занятия ей, хахаха.

— Захочешь прекратить — я пойму. Но я не хочу прекращать тебя. Ты мне нужен.

Я — то думал… А тут ничего особенного, всего лишь эмоциональный и чувственный голод, но ты долго держалась, Миднайт, какой у него хуй, а? Подходит для твоей микропиздёнки? Нет. Нет. Нет — нет — нет.

— Больше мне тебе нечего сказать, Дэнни. И пожалуйста, не говори с Рэ об этом в плохом тоне. Я думаю, вам даже нужно поговорить, но тогда, когда ты успокоишься.

Оо, я спокоен, Миднайт, ты же видишь, но, блин, не чувствуешь, как я закипаю.

— Спокойной ночи, Дэнни. Не делай глупостей, пожалуйста.

Я сижу с банкой пива в одной руке, с потухшей сигаретой в другой, она встала, нерешительно, побаиваясь, подошла ко мне и поцеловала в лоб. Отлично, говорю я себе, сперма Рэ ещё на них не высохла, а ты ими… Так, снова.

Она ушла. Допиваю банку и отправляю её по пути первой, в форточку. Я слишком зол, чтобы спать, я слишком зол, чтобы заняться чем — то конструктивным, чтобы созидать. Открываю вторую банку, быстро — быстро выпиваю её, знаю, что злость так не пройдёт, а на кого я вообще злюсь? На что? Стараюсь внешне не выдавать себя, даже когда я один. Поговорить с Рэ. Зачем? Так, ладно, это не сейчас. Диван. Мой диван. Они же на нём. они. они..

Я снова иду в комнату Миднайт и Фила. Бужу Миднайт.

— Мне спать не на чем.

Фил что — то бубнит спросонья, я улавливаю слова «говно собачье» и «подержи ключ». Миднайт прислоняет палец к губам — тсс — скидывает одеяло, ну вот, она спит голой, и толкает меня на кухню.

— Дэнни, в чём дело?

— Мне негде спать.

— А диван? Что случилось с твоим..

Она поняла, о чём я. Чтобы быть понятым, пришлось говорить, рассказывать ей — нужно будет позже оценить этот опыт, если будет ещё такая необходимость. Миднайт чешет скулу, что — то придумывает, но тут и придумать нечего.

— Сможешь сегодня поспать на полу? Завтра в «Икее» новый купим.

Да я бы и комнату сменить не отказался, а может и квартиру, но это всё не сейчас, не сейчас.

— А этот выкинем.

Вместе с моими воспоминаниями? Было бы отлично!

— Как..

— Как он тебя вылизывает?

Я опередил её и сказал вслух. Не хотел я этого, что за дерьмо. Нда..

— Тебе правда интересно?

Будет интересно, спрошу у Рэ. Твоя версия меня не ебёт. Миднайт, Миднайт, Миднайт, Миднайт.

— Дэнни?

— Нет, не интересно. Пока.

И я всё прокручиваю её взгляд, когда увидел их в темноте, её пизду, его хуй, ебля, не могу заставить себя не смотреть даже в своём собственном сознании, не могу отключить. Улыбаюсь Миднайт и иду спать на пол. Откуда эти ЧУВСТВА? Почему они появились? Они не нужны мне, подавить их я не могу, дискомфорт перевешивает все удовольствия, за три года накопилось столько впечатлений, что не всё запомнилось, что — то забылось, что — то вытеснено, они мне нужны, я ими давлю тень Вика в своей голове, но задавить хуй Рэ не могу. Неужели мои впечатления настолько слабы? Или я слабак, не могу справиться с ЧУВСТВАМИ, с размерами, формами, позами, глубиной проникновений..

Нет.

Нет.

Отъебись от меня. Отъебитесь от меня, а.

Party 10

Привет, Кей. Так много хочется тебе сказать, что я, пожалуй, промолчу. Лёд уже сошёл, а ты даже не сдвинулась с места. В платье от «Fred Perry» ты выглядишь хорошо, но если считаешь, что плохо, то я не буду тебя разубеждать. Я покрасил потолок наконец — то, теперь седые волосы не так сильно бросаются в глаза. А ты? Что там с твоими волосами? Они тебя всё ещё бесят, а, Кей?

Зачем, для чего куда — то тащить человека, который хочет остаться на месте? Хочет обратно в свои пятнадцать или шестнадцать, когда слова о том, что жить уже надоело, ещё могут кого — то если не напугать, то насторожить, принять во внимание, что «есть проблемки» и проблеск в сознании может не наступить. Подчинение, монархия, когда тебе необходим кто — то, кто будет тобой «управлять», по чьим шаблонам ты будешь делать или не будешь, сидеть — стоять, и тебе нужен не папа, а коп — как ты его ни назови — без принуждения ничего не получается, выбор слишком большой, но когда по спине херачат палкой, решения приходят быстрее.

Лежал снег, но было достаточно тепло, чтобы гулять по бульварам. Мы шли с Тверского на Яузский, Кей, Джон и я. Кей не стала выпивать, а я зашёл в «Алые паруса» и взял 4 бутылки «Хобгоблин вичвуд» и какую — то шаурму с овощами и без мяса, холодную. На тротуарах было мокро и грязно — как обычно в Москве — и от сильной влажности подмерзали руки, а мои пальцы, подушечки пальцев, теряли чувствительность. Мы прогулялись и остановились в небольшом сквере на Воронцовом поле, около Садового. Одну бутылку я выпил на ходу, теперь могу выпить остальное.

Кей легко смеялась, ни мне, ни Джону не нужно было напрягаться, чтобы рассмешить её, приходилось только повышать голос, чтобы быть громче Садового. Мне накатило, Кей и Джон спорили о какой — то не имеющей значения херне, я пошёл отлить, мысли забегали, пока я смотрел на тонкие зелёные прутья забора, я понял, что