Прятки: игра поневоле

Молодые люди чуть ли не год со всем старанием искали алмазы в ручье возле скальной гряды, и за это время дважды им с оказией приносили письма, в которых прекрасная невеста писала о любви к жениху и передавала привет дорогому брату. Дело кончилось тем, что будущие родственники, прикинув найденную добычу, пришли к выводу, что, пожалуй, со старательством пора заканчивать, и пора заняться устройством личной жизни, после чего парни распрощались со старателями и отправились восвояси. Прибыв в Большую Гавань, приятели намеревались отправиться домой с первым же кораблем...

Казалось бы – все складывается как нельзя лучше, но в первую же ночь Эдгару стало плохо в гостинице, где они остановились. Сообразив, что он чем-то всерьез отравился (что в Делфе было довольно обыденным делом), молодой человек сумел выбраться (вернее, выползти) из своей комнаты и спуститься во двор, где его долго рвало содержимым желудка, после чего Эдгар снова пил воду и его опять рвало, а потом все повторялось по-новой...

Подобное состояние здоровья постояльца не могло не привлечь внимание хозяина гостиницы – а вдруг этот человек болен какой-то опасной болезнью?! (тем более что подобное тут не редкость), но приглашенный лекарь сразу определил: пациент отравился серой хиттой – есть на болотах такая ягода, до которой лучше вообще не дотрагиваться, уж очень она ядовита. К счастью, у лекаря нашлось и лекарство от этого отравления, так что через несколько часов больному стало легче, но, тем не менее, он провалялся в кровати еще три дня, прежде чем смог подняться на ноги. Затем, немного придя в себя, Эдгар понял, что у него украли все алмазы, найденные им за год, а еще он выяснил, что Валер (который куда-то ушел вечером того дня, когда Эдгар отравился), на самом деле рассчитался с хозяином и исчез в неизвестном направлении. А еще Эдгар вспомнил, что Валер по дороге в Большую Гавань собрал на болоте горсть этих ягод – хитты, мол, на всякий случай, мало ли какой лихой человек может им встретиться по дороге домой...

Все произошедшее оказалось предельно ясным, и Эдгар, все еще окончательно не оправившись, отправился на поиск Валера – этот человек все еще должен находиться в Большой Гавани, потому как за время болезни Эдгара ни одно судно не покинуло Делф. Эдгар знал, к кому в Большой Гавани можно обратиться за помощью, но и Валер не дремал. Он знал, что Эдгар не умер, и принял свои меры предосторожности – написал донос на имя губернатора, в котором обвинял бывшего друга в разбое, грабежах и поношении власти. Если на разбой и грабежи здешние стражи порядка частенько смотрели сквозь пальцы (в этих краях подобные деяния – дело, вообще-то, обычное, многие из этих неприятностей можно утрясти при помощи золота), то вопрос о поношении власти так просто не решишь, во всяком случае, для того, чтоб донос посчитать ложными сведениями – для этого золота потребуется куда больше.

К сожалению, Эдгар деньгами был не богат, и потому оказался в тюремной камере. Естественно, что так просто оттуда не выйдешь, и молодому человеку пришлось провести там более двух седмиц, прежде чем он сумел покинуть то негостеприимное место. Каким образом он сумел это сделать? Тут особая история, о которой надо рассказывать отдельно. Ну, а после того, как Эдгар оказался на свободе, он решил вновь отправиться в лагерь старателей, к Леону – к сожалению, у него просто не оставалось иного выхода...

– Что тут скажешь – не повезло... – заметил Леон, выслушав рассказ Эдгара.

– Самое паршивое в другом... – неприятно усмехнулся молодой человек. – В той камере, где я имел честь сидеть – там заключенных было, как селедок в бочке. Впрочем, в остальных камерах ничуть не меньше. Ясно, что мы переговаривались как между собой, так и с обитателями иных камер... К чему я это говорю? Да к тому, что среди бедолаг в нашей камере оказался один из тех, кто знает Валера, и этот человек утверждал, что та очаровательная девушка, которая называла себя сестрой Валера, на самом деле его жена. Каково, а?

– Теперь мне понятны кое-какие нестыковки в поведении этого парня... – заметил Леон. – Да и вся история ясна. А ведь я тебя предупреждал...

– Если б я тебя еще послушал... – махнул рукой тот.

– А я не поняла, зачем нужен был этот спектакль?.. – не поняла я. – Жена, сестра... Да какая разница!