Пряжа из раскаленных углей

После арки и крепостной стены была заваленная обломками площадь – кое-где на шестиугольных каменных плитах, которыми эта площадь была замощена, еще сохранился рисунок. Бледные розоватые или голубоватые лепестки цветов или линии изящного орнамента давали немалую пищу для воображения, и я уже почти воочию представляла и залитую солнцем площадь с фонтаном в центре, и массивную аркаду, в нишах которой наверняка стояли искусно вылепленные статуи… Потом была другая стена, еще одна площадь, с двух сторон ограниченная высокими галереями с резными колоннами – когда-то и здесь наверняка было очень красиво. Потом мы лавировали между камнями, бывшими когда-то мозаичным куполом – я едва не наступила на молочно-белую руку с меня величиной на фоне бирюзовых небес, а рядом с ней полыхала дымом ноздря исполинского черного коня. Огромный чертог вместил бы не одну тысячу человек, однако от стен остались одни только руины, а витые белые колонны одиноко и неприкаянно торчали рядом. Потом была лестница, широкая, длинная, бесконечная лестница – местами покрытая трещинами, местами выщербленная… Потом была еще одна площадь с двумя разбитыми фонтанами слева и справа. И еще одна лестница, даже более величественная, чем первая… И уцелевший фронтон с колоннами… Былое величие удивляло, завораживало, ошеломляло! Я замечала остатки каменной резьбы, похожей на кружево – таких тонких узоров мне не доводилось видеть никогда. Под ногами моими крошились обломки раскрашенных плит, и за сотни лет не потерявших насыщенность красок… Когда-то это был великий город. Хотела бы я глянуть на него хотя бы одним глазком в пору его расцвета.

Однако наше продвижение вверх по городским кварталам не было простым и безболезненным. Каждый шаг осаждавшим давался с боем, из-за каждого уцелевшего здания, каждой уцелевшей колонны на нас летели шары огня и плети свитого жгутом воздуха. За каждым углом незваных гостей поджидали обнаженные мечи и копья, и из ниоткуда летели стрелы. Смерть подстерегала захватчиков на каждом шагу, и удивительно было, как нам вообще удавалось двигаться вперед. Как ни странно, здесь магических ловушек не было, иначе жертв было бы куда больше.

Я обнажила нож, но ни разу ни на кого не подняла его. Достаточно было и того, что Ленни и Дриан прикрывали меня.

Чем выше мы забирались, тем труднее было это продвижение. Защитников верхнего города было то ли не много, то ли они не считали нужным вступать с нами в бой – большей частью они или оборонялись и уходили, или стреляли из-за угла. И только теперь я сполна могла рассмотреть их.

Хранители все как один были высокими и худощавыми, иные даже слишком худыми. Узкие угловатые лица с темной смуглой кожей, выразительные черные глаза, красивые длинные пальцы. В них чувствовалось нечто единое, вроде породы, или рода… В конце концов не трудно было догадаться: все эти мужчины были родственниками – те же скулы, те же длинные острые носы, те же упрямые подбородки. Длинные волосы их были собраны на макушке и заплетены в косу – и ею они пользовались как плетью. Одежда удобная и простая – штаны, не стесняющие движений, бесшовная рубаха, полы которой завязаны на талии как пояс, длинная туника, скрепленная большими стежками до середины бедра. Сражались хранители умело и экономно – ни одного лишнего движения. И безжалостно. Глядя в их пустые, ничего не выражающие лица, я чувствовала леденящее прикосновение лезвия к моей шее…

– Остановитесь, люди.

Холодный, странно вибрирующий голос прозвучал так неожиданно, что сражающиеся и правда остановились. Хранители гибко и бесшумно растворились среди руин, чтобы через пару секунд оказаться рядом с женщиной, чей призыв заставил всех замереть.

На уцелевших нижних ступенях самой большой из виденных мною лестниц рядом с массивными резными колоннами стояла еще одна хранительница. Она была очень высока и столь же стройна и худа, как и ее сородичи, однако каждый глянувший на нее сказал бы, что она другая. Ее фигура может и была более хрупкой и нежной, черты лица мягче и женственнее, но дело было совсем не в этом. Ее тунику покрывали ряды странных знаков – некоторые из рун я с удивлением узнала, на груди лежал массивный золотой амулет, явно тяжелый для женской шеи, а голову украшал тонкий золотой венец. Но даже будь она нагишом, я все равно почувствовала бы исходящую от нее силу власти. Она не приказывала повиноваться, но всем своим существом демонстрировала это.

Незваные гости явно почувствовали это. И им это не понравилось.

– Остановитесь, если вы люди, – еще холодней и презрительней повторила женщина на языке Дарвазеи, – Для вас эти двери закрыты.

Она не успела еще договорить, как в ее сторону полетели огненные шары и крутящиеся сгустки воздуха. Некоторые из них, сталкиваясь друг с другом, взрывались прямо в воздухе, разбрасывая ослепительный сноп искр; другие же со свистом летели дальше, однако цели своей так и не достигли. Женщина раздраженно махнула рукой – направленные на нее магические заряды смело в сторону словно порывом ветра.