Пряжа из раскаленных углей

– Ты помнишь, в нее вчера стреляли, – занятый делом, менестрель не смотрел мне в глаза. Или отводил взгляд намеренно, – Это был не совсем обычный заряд. Он не столько ранит физически, сколько подавляет волю – ненадолго, всего на несколько часов, а если человек сильный, то и меньше. Но главное не это. Главное, он оставляет метку. По этой метке люди Валдеса нашли Лиору, пока она была в забытьи и не могла защищаться сама, и выкрали прямо из-под носа детей Аноха.

– А… Ноилин? – упавшим голосом спросила я.

– Его задело зарядом, так что он тоже был в забытьи. Но, как говорят, его не тронули. Тех детей Аноха, что защищали данну, убили. А твой друг не сопротивлялся, потому его и не тронули.

Я представила, как он приходит в себя. Как обнаруживает, что он, сильный и умелый, не смог защитить ту, что так ему дорога. Это хуже, намного хуже, чем если бы он защищался, а его ранили и связали… Как же он теперь взбешен, как жаждет мести!

– И что же дальше? Нет, Дриан, постой. Не говори, что будет дальше. Лучше помоги мне сбежать. Будь что будет, но я должна сбежать отсюда. Не хочу, чтобы меня использовали… против него. Против них.

– Кхе… это, конечно, неожиданно, но… Может, ты и права?

Я не знала, что будет дальше. Я не знала, как смогу без Ленни управляться с магической силой, которая с каждым моим погружением в состояние «видения нитей» прибывала ко мне все быстрее и быстрее. Я не знала, смогу ли держать себя в руках, смогу ли быть настолько бесчувственной, чтобы не окунаться в магию каждый раз, когда что-нибудь выводит меня из себя. Не знала. Но знала точно одно – я больше не могу быть ничьим орудием. Ибо, посмотрев в суровое лицо Ноилина, теперь я знала точно, что никогда не смогу без содрогания видеть себя в зеркале. Ненавижу себя за слабость!

Но мое воодушевление разбилось о стену, которая звалась Ленни.

– Никки!

Он не вошел, но буквально влетел размашистым, решительным шагом. Если Валдес был хищником вальяжным, любящим поиграть со своей добычей, допускающим тот или иной вариант развития событий, то Ленни на такие мелочи, как чувства, размениваться не любил. Он всегда прекрасно знал, что нужно делать, и следовал своим планам без отклонений. А вот я этого долгое время не понимала.

– Идем, девочка моя, ты мне нужна.

Он взял меня за руку, но я решительно воспротивилась.

– Нет.

– Нет? – рука сжалась крепче, почти уже болезненно, – У меня еще слишком много дел, Никки. Не заставляй меня упрашивать тебя.

– Какие же это дела, Ленни? Данна Лиора?

– О, я вижу, ты уже осведомлена, – Ленни окатил Дриана холодным взглядом, – Тем лучше. Не нужно терять время на долгие рассказы.

– Эй, Лейн, оставь девушку в покое. Не видишь разве, она не желает с тобой идти!

Дриан не любил вмешиваться. «Мое дело – сторона», говаривал он, «мое дело – писарское, я всего лишь писарь. История диктует, что писать. А я слушаю, смотрю и пишу. Не более того».

Он и не мог ничего изменить. Он многого не знал и не понимал. И не поймет. Ведь ему было невдомек, какими разрушительными силами я обладаю, и что Ленни единственный, кто пока способен меня удерживать. Но я была благодарна менестрелю за вмешательство. На душе у меня потеплело.

– Не тебе, слизняк, указывать мне, что делать и с кем она должна идти, – рявкнул в ответ Лейн.

– Ленни! – рассерженно ахнула я и рванула руку. А мужские пальцы сжались до нестерпимой боли.

– Ты думаешь, я не знаю? – Ленни говорил не просто жестко, а презрительно и гневно, нимало не обращая внимания на меня, – Разве это не ты шпионишь для Валдеса? Разве не ты нарисовал ему карту прохода через поля ловушек? Разве не ты предупредил его о том, что мы добрались до лагеря Барсука? Где твои знаменитые птички, Дриан? Ведь именно с их помощью ты предупреждаешь Имперский сыск обо всем, что встречаешь на своем долгом и, несомненно, интересном пути? Люди охотно делятся историями с менестрелем и художником, но куда дальше эти истории попадают? А Никки об этом знает?

Никки не знала. Она застыла ледяной статуей, с мукой в глазах глядя на Дриана. Но поскольку тому явно нечего было возразить, она развернулась и первой пошла к выходу, уже и не пытаясь вырвать руку из пальцев Ленни.

А Дриан, мгновенно постаревший и сгорбившийся Дриан, так и остался стоять, держа в руке позабытый пылевик.

Но Ленни, похоже, решил меня добить окончательно.

– Кстати, этим утром я многое узнал о твоем приятеле, этом Ноилине.

Мы вышли наружу. Охотники шумно собирались брать штурмом былые покои Эрранага.

– Узнал? И что же? – бесцветно поинтересовалась я, покорно следуя за Ленни.