Прибежище

Вчера я обнаружила, что мой секрет больше секретом не был благодаря моему чудотворному трюку с Нейтом. Люди, которые раньше считали, что я была немного невменяемой, теперь открыто таращились на меня, и более того, тот или иной разговор прекращался, когда я входила в комнату. Видимо, Тристан собрал всех вместе в обеденном зале прошлой ночью, чтобы рассеять всевозможные слухи, и дал им укороченную версию правды. Я была рада, что мне больше не надо было скрывать то, кем я была, но я могла бы и обойтись без безотлагательного статуса знаменитости.

Джордан махнула рукой.

— Нет, я понимаю. Вполне возможно, я бы тоже захотела держать при себе нечто такое.

— Полагаю, теперь мы знаем, почему вампиры так сильно тебя хотят, — сказал Роланд. — Если ты можешь их обратно сделать смертными, они, должно быть, дрожат от страха.

— На полном серьёзе, — Питер сел. — Папа говорит, что ничто не пугает вампира так, как смертность.

«Те, кто причинят тебе боль, в конечном счёте, дадут тебе силу стать тем, чего они больше всего боятся».

Пророчество Хель-колдуна было не о моей способности убивать вампиров, а о моём умении делать их смертными. Но не вампиры наделили меня этой силой, я была такой рождена. Так ли это?

Я вспомнила, что Айне сказала мне в тот день, когда она навестила меня у озера. «Мы не были уверены в том, как твоё тело отреагирует на кровь вампира, которую оно впитало». Айне считала, что чувство холода в моей груди было побочным эффектом, оказанным на меня кровью вампира, но что если это было не единственным побочным эффектом? Что если кровь Эли каким-то образом изменила меня и сделала возможным не только понимать демона-вамхира, но и возрождать человеческую природу вампира? Но Магистр не мог знать, что со мной произойдёт такое.

— Если Магистр когда-либо обнаружит, что Нейт снова стал человеком, он поймёт, на что я способна, и начнёт охоту на всех, кого я люблю. Я не хочу, чтобы что-то с вами случилось.

Роланд взбил подушку под своей головой.

— О нас не переживай. Вампиры не спятят настолько, чтобы связываться с такой большой стаей, как наша.

— Насколько большая у вас стая? — спросила Джордан.

— В Нью-Гастингсе нас сорок пять, но наша семья рассредоточена по всему Мэну, — ответил Питер. — В целом нас около ста девяноста.

— Самая большая стая в США, — гордо добавил Роланд.

Джордан положила руки на кухонный стол в моей кухоньке, где она совершала налёт на мой маленький холодильник.

— Итак, парни, вам надо беспокоиться насчёт блох и клещей?

— Джордан!

— Что? Это обоснованный вопрос. Большую часть времени они покрыты шерстью.

Я покачала головой в её адрес, и она пожала плечами.

— Как часто ещё у меня будет шанс позадавать вопросы оборотням?

Роланд проигнорировал её вопрос.

— Мы мало видели сегодня Нейта. Как он справляется со всем этим?

— Кажется он в порядке, но думаю, ему потребуется некоторое время, чтобы принять всё это.

Вчера мы с Нейтом разговаривали очень долго. Он рассказал мне о женщине-вампире, Аве Брайант, которая подошла к нему, выдав себя за репортера из Нью-Йорка. Красивой вампирше не составило труда вынудить его пойти с ней. Он никогда не встречался с её Магистром, но её любовь к другому вампиру передалась Нейту, когда та его обратила. Я постоянно повторяла ему насколько сожалела о том, через что ему пришлось пройти, пока он не наказал мне перестать извиняться. Он сказал, что здесь всё будет иначе, но весь этот аспект с холостяцким жильём в любом случае не произвёл положительного эффекта на него и теперь он будет рядом со мной.

Он был больше заинтересован в моей жизни здесь, в частности, тем, что происходило между мной и Николасом. Как и следовало ожидать, он не обрадовался, узнав всё о связи, и сказал, что пока ещё я слишком молода, чтобы стать чьей-то навеки. Мне пришлось заверить его, что я ни во что сломя голову не бросалась. Я сообщила ему, что Николас понимает мои чувства, и мы приняли решение не торопиться с этим. Создалось впечатление, что это немного успокоило Нейта, хотя он и сказал, что у них с Николасом предстоит мужской разговор. Никакое количество просьб с моей стороны не отговорило его.

Николас заходил прошлым вечером и сегодня, чтобы узнать, как я себя чувствовала, но по большей части, он предоставил мне пространство, чтобы я смогла побыть с Нейтом и со своими друзьями. Мы не оставались с ним наедине со времени нашей минуты у реки до того, как появились Роланд с Питером, и я часто обнаруживала, что задаюсь вопросом, где он был и что он делал. Когда я разговаривала с ним сегодня, он сказал, что увидит меня вечером, и каждый раз, когда я задумывалась о том, что мы снова окажемся с ним наедине, во мне всё трепетало.

— С Нейтом всё будет хорошо, — заверил меня Роланд. — Он может писать где угодно, так что не похоже, что он отрекается от этого.

Я обрадовалась.

— Это правда.